– О да, - протянула девушка.
– И если ты… не будешь… идти медленнее… я сбегу… к нему!

Амин не ответил, но и шаг не сбавил.

– Тогда… взлечу!

Юноша резко остановился.

– Улетай. Убегай, уходи - что хочешь, - и, заглянув в изумлённо распахнутые глаза, добавил: - Сил больше нет терпеть твои вечные капризы, шалости и шутки. Ты не хочешь, чтобы я участвовал в Испытании? А я - хочу! Поэтом если тебя это не устраивает…

И замер, схватившись за щёку.

– Ты глупец, смертный, - глухо произнесла красавица.
– Я здесь только из-за тебя. Я знаю, чем это кончится, и я всё равно с тобой. Если тебе это Испытание так… зачем-то нужно, то обрати внимание, я почему-то всё ещё с тобой.

Юноша отвёл взгляд и, отвернувшись, пошёл сторону караван-сарая.

– Амин, - позвала красавица, не двигаясь с места.
– Зачем тебе эта царевна?
– и добавила серьёзно.
– У тебя есть я.

– Валид, - со вздохом откликнулся Амин.
– Мне нужна не царевна. Мне нужна помощь её отца, султана, чтобы…

– Чтобы доказать себе, что ты чего-то стоишь?
– глядя ему в глаза, отозвалась красавица.
– Себе, своему старшему брату, всему миру. Что шехзаде Амин не птенчик. Что он оперился, что с ним надо считаться. Что он может защитить тех, кого любит, что он важен и значителен.

Амин застыл, а девушка, пройдя мимо него, бросила:

– Ты глуп, смертный. Всё это можно получить и так. И всего-то надо разобраться в себе.

***

Когда Амин зашёл - с лёгкой опаской - в комнату, Валид вертелся на одной ноге перед кроватью, корчась и шипя от боли. Рядом валялся пустой кувшин, о который мальчишка в потёмках и ударился.

– Вечно экономишь на караван-сараях, - бурчал мальчик.
– Будь моя воля…

– …мы бы ночевали во дворце, - закончил Амин, подхватывая мальчишку и ощупывая ногу.

– Ой!

– Смотреть лучше надо было, - отозвался юноша.
– Но ничего, жить будешь.

– Но не долго, - вторил ему мальчик, впрочем, давая себя уложить на кровать.
– А этот… колдун где?

Насим лежал, скорчившись, в самом тёмном углу - хотя для него была свободная кровать. Амин со вдохом сдёрнул с неё покрывало, кинул на мальчика, получил привычное: “Спасибо, хозяин” и отошёл.

– Не понимаю, зачем ты с ним возишься?
– протянул Валид, ворочаясь и взбивая подушки.
– Толку никакого, одна морока.

Амин коротко глянул на него и тяжело опустился на кровать.

– Спокойной ночи.

– Что, спать собираешься?
– искренно изумился Валид.
– Завтра же объявят об Испытании. А как же помечать о луноликой Алие?

– Валид! Спи! Завтра и так вставать на рассвете.

– Вам вставать. Я с тобой к дворцу не пойду.

Амин приподнялся на локтях.

– Почему?

– Потому что, - отрезал Валид, замолкая и начиная напоказ похрапывать.

Амин вздохнул и закрыл глаза. Прелести красавица Алии его действительно не волновали. А о том, как он наконец-то поговорит с глазу на глаз, на равных, с братом, он пока боялся мечтать.

Валид открыл глаза, дождавшись ровного дыхания юноши. Спросил тихонько: “Амин, спишь?” и, не дождавшись ответа, соскочил на пол, на цыпочках прошёл к окну. Выглянул, мелодично посвистел. В ответ ему раздался такой же свист - снаружи. Валид удовлетворённо кивнул и вернулся на кровать. Окно на миг закрыла рваная, гротескная тень, и тут же исчезла.

– Вякнешь что-нибудь об этом, - повернувшись к Насиму, мрачно предупредил Валид, - и я скормлю тебя им, - кивнул он на окно.
– Они вечно голодные.

Насим не отозвался, и Валид, привычно скорчившись под покрывалом, точно птица на насесте, затих.

***

Аллат кокетливо поправляла косы, неспешно выходя из-за горизонта. Но собравшимся на площади перед дворцом было не до прелестей солнечной богини.

Султан Гарибы не ограничивал будущего жениха дочери ни в положении, ни в богатстве. Самый распоследний бедняк из-за моря мог прийти, победить и получить руку луноликой Алии. А также, в перспективе, и всю Гарибу, ибо наследников, кроме дочери, у султана не имелось.

Так что на площади кого только не было - от царевичей до бедняков - различия им не делал ни султан, ни собравшиеся в переулках зеваки. Добрые горожане выкрикивали ставки, кто продержится дольше, и что на этот раз выдумает султан, да продлятся дни его вечно, осенённые благоволением богов.

Вот хмурая Аллат поднялась над горизонтом, ударил набат, а за ним и взвыли трубы, возвещая появление султана. Балкон, на который ступил мудрый, милосердный, великий и т.п. правитель Гарибы находился как раз на солнечной стороне, так что лучи не давали рассмотреть ни лицо великого, ни его свиту. Зато голос слушать не мешали. Мягкий, совсем ещё не старчески-надтреснутый приятный баритон.