путин скоро будет убит. Это заяв­ление вызвало смех. В ответ Пуриш­кевич стал горячиться, спорить и на­конец выпалил: это не болтовня — он сам участник заговора, а кроме него, Юсупов и великий князь Дмит­рий Павлович. 17 декабря все будет кончено. Журналисты все это, есте­ственно. приняли за шутку (см.: Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распути­на // Современные записки. Т. 34. С. 272). Так что все три заговорщи­ка вполне стоили друг друга.

Письма Д. П. Романова к отцу //

Красный архив. 1928. Т. 30. С. 206. ЦГАОР СССР. Ф. 650. On. 1. Ед. хр. 19. Л. 57. Запись от 15 февраля 1917 г. О политическом уровне убийц можно судить по одному из заяв­лений Юсупова, сделанного кадету Маклакову, которого заговорщики посвятили в свой план. Когда Мак­лаков сказал князю, что убивать Распутина прндегся ему самому, тот «искренне удивился»; он не мо­жет и не будет этого делать, потому что почти принадлежит к царской фамилии, и если он выступает в роли убийцы, то «это уже почти рево­люция». На вопрос собеседника, кто же тогда должен убивать, почти член царской семьи ответил: «Это должны сделать революционеры, мало ли они убивали высокопостав­ленных лиц. Распутин бесконечно опасен для всех». Маклаков же дол­жен стать посредником между ними и заговорщиками. «Для людей его круга,— меланхолично замечал по поводу этого предложения Мак­лаков,— очевидно, не было разницы между оппозицией и революцией» (Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распутина.

^ С. 265).

Покровский М. Н. Семейная перепи­ска Романовых // Красный архив. 1923. Т. 4. С. 157. Курс. наш.— А. А.

«До какой степени извращенности доходит здесь вырождение, показы­вает скандальный процесс Мольт- ке— Гардена в Берлине, вскрывший грязную клоаку, которую представ­ляла собою влиятельная камарилья при дворе полусамодержавного гер­манского императора Вильгельма II» (Ленин В. И. Поли. собр. соч.Т. 16. С. 140). Русская камарилья, загова­ривая иногда с царем о «даровании конституции», имела в виду на худой конец конституцию именно немецко­го типа.

Глава вторая

ПРАВИТЕЛЬСТВО

Официальное правительство, т. е. исполнительная власть, управляющая страной на основании законов, очерчивающих ее права и полномочия, является центральным элементом любой современной государственной системы, т. е. системы, живущей уже в условиях капитализма как у себя дома, так и в ок­ружающем мире, включая и поздний абсолютизм. Значение офи­циального правительства состоит в том, что именно его деятель­ность прежде всего отражает дееспособность режима, степень его соответствия интересам и задачам не только страны в целом, но и собственного класса, позволяет обнаружить и объяснить при­роду тех закономерностей, которые обусловливают перерождение режима, и, что наиболее трудно и важно, вскрыть не только при­чины, но и механизм его старения и разрушения. Именно этой цели и служит настоящая глава.

Прежде чем приступить к анализу тех принципиальных из­менений, которые произошли в составе и деятельности царского правительства в исследуемый период, необходимо в качестве ис­ходной предпосылки указать на принципиальное отличие абсо­лютистского правительства от правительства буржуазного. Оно состоит в том, что источником полномочий и власти абсолютист­ского правительства является не парламент, а единоличный носи­тель верховной власти, в данном случае царь. Это обстоятельство в огромной мере влияет на характер, стиль, состав и конеч­ный результат деятельности абсолютистского правительства, и это все время надо иметь в виду.

Первая и главная особенность этого факта состоит в том, что официальное правительство имеет генетическое родство с неофи­циальным, т. е. с камарильей. В то же время оно отличается от камарильи, причем не столько составом, сколько задачами, преж­де всего обязанностью выполнять общественно необходимые функ­ции и обеспечивать поступательное развитие страны. Это от­личие порождает главное противоречие между официальным правительством и камарильей, которое можно определить так: первое ответственно, второе безответственно.

Охарактеризовав камарилью «как общественную плесень и ржавчину», а ее представителей как «мастодонтов и ихтиозав­ров», В. И. Ленин писал: «Мастодонты и ихтиозавры обыкно­венно выбиваются из всех сил, чтобы, пользуясь своим при­дворным всемогуществом, захватить в свое полное и безраздель-

ное владение и официальное правительство — кабинет министров. Обыкновенно в значительной своей части кабинет и состоит из их ставленников. Однако сплошь и рядом большинство каби­нета по своему составу не вполне соответствует требованиям ка­марильи. Конкуренцию допотопному хищнику, хищнику крепост­нической эпохи, составляет в данном случае хищник эпохи пер­воначального накопления,— тоже грубый, жадный, паразитичес­кий, но с некоторым культурным лоском и — главное — с желани­ем также ухватить добрый кусок казенного пирога в виде гарантий, субсидий, концессий, покровительственных тарифов и т. д. Этот слой землевладельческой и промышленной буржуазии, типичной для эпохи первоначального накопления, находит себе выраже­ние в октябризме и примыкающих к нему течениях»1.

Таким образом, кабинет министров, несмотря на черты, родня­щие его с камарильей, отличается от нее прежде всего и главным образом тем, что должен, помимо паразитарных интересов гос­подствующего класса, обеспечивать и интересы буржуазии, хотя бы в самой грубой, хищнической, октябристской форме, т. е. обес­печивать буржуазное развитие страны по прусскому образцу, при­том не только в экономической области, но и в сфере политики и управления. Практически это означало необходимость сотрудни­чества с Думой не только на охранительной, но и на либерально- ·