Тишина воцарилась над полем, но она была недолгой. Послышался гул моторов. Показалось несколько бомбардировщиков. Выстроившись в цепочку, они сделали круг над нами, а затем, пикируя с ревущими сиренами, по очереди сбрасывали бомбы прямо на нас. В открытом поле остатки колонны были хорошей мишенью. Снова из леса раздались выстрелы. Ответить на них было нечем. Не дожидаясь, пока нас добьют или заберут в плен, мы стали отходить к лощине, где проходила дорога. Задержались у брошенного грузовика! Чудом удалось завести мотор. В кабине оказался автомат с нерасстрелянным дискрм. Услышав шум двигателя, к грузовику уже бежали те, кто остался в живых, В этот момент снова появились «юнкерсы». Все бросились прочь от машины. Снова земля содрогалась от взрывов бомб. Когда самолеты улетели, к машине вернулась небольшая горстка бойцов, среди них уже не было нашего водителя. Мотор еще работал. Мне пришлось сесть за руль. Рядом со мной оказался сержант. Мы двинулись по дороге, но навстречу, наперехват, выбежали немецкие автоматчики.

Сержант высунулся из кабины и дал очередь из автомата. Я нажимал до отказа на газ, чтобы отъехать подальше от этого злосчастного места, но чем быстрее мы двигались, тем стремительнее приближались к развязке.

Дорога шла под гору. Впереди, в низине, на огромной ровной площадке, окруженной голыми холмами, я увидел бесчисленное множество наших бойцов, повозок и машин. С каждой минутой их количество увеличивалось. Они вливались в эту огромную чашу со всех сторон, словно потоки воды после ливня. Сейчас лощина напоминала кратер вулкана, заполненный бурлящей массой, готовой выплеснуться через край. Неразбериха царила полнейшая. Что делать и куда податься — никто не знал. Кругом на холмах немцы, а внутри этого ужасного котла — наши, растерянные, мечущиеся, не имеющие шанса выжить, без боеприпасов, без горючего, без продовольствия.

У меня на глазах пустил себе пулю в висок генерал (кажется, это был командующий 6-й армией — Городнянский)...

В небе снова послышался нарастающий гул моторов. С каждым мгновением он становился все мощнее. Приближались бомбардировщики. Будто туча саранчи, они закрыли небо. И началось светопреставление...

Взрывы сливались в сплошной грохот. На смену отбомбившим эскадрильям прилетали новые.

Я укрылся в свежей воронке, знал, что вторичное попадание в ту же воронку маловероятно. Туда же спрыгнул еще один солдат. Он сразу плюхнулся на дно лицом вниз, прикрыл голову руками. Я же, как делал это обычно во время бомбежек, лег на откос воронки лицом вверх так, чтобы видеть направление падающих бомб. Делал это по привычке, усвоенной еще из занятий боксом: видеть направление удара, встречать его с открытыми глазами, уходить от удара или блокировать его. Следя за надвигающейся волной «юнкерсов», я видел, как из-под фюзеляжей появлялись одна за другой, с одинаковым интервалами, черные точки бомб. Они устремлялись вниз по параболе, и можно было приблизительно определить место их приземления. Но вот я заметил, что несколько бомб летит прямо на нас...

— Уходим! Здесь накроет! — крикнул я, вскочил и бросился бежать. Взрывной волной меня кинуло на землю.

Когда отгремели разрывы и дым рассеялся, я вернулся к воронке. Она быль разворочена прямым попаданием. На дне, перемешанные с землей, виднелись куски шинели и сумка от противогаза... Метрах в тридцати от воронки лежало окровавленное тело того самого солдата. Он был еще жив. Я хотел перевязать его, но к нему трудно было подступиться — он весь был иссечен осколками и истекал кровью. Я не знал, как помочь ему. Попытался позвать кого-нибудь на помощь, но куда там — каждый, используя короткую передышку, старался поглубже зарыться в землю. Если не было лопаты — скребли грунт касками или штыками, а то и просто руками... Новая воздушная атака заставила меня снова прижаться к земле.

В этом огненном смерче даже мертвые не обретали покоя. Вместе с живыми их швыряло взрывной волной, кромсало уже искореженные тела. Они подскакивали, падали, вздрагивали от новых разрывов и попаданий осколков.

Когда бомбардировщики улетели, тишина установилась лишь на миг. Ее разорвали орудийные и минометные залпы. Воздух наполнился ревом снарядов и воем мин. Они летели со всех сторон, добивая то, что еще уцелело. От непрерывного грохота в ушах стоял звон. Кругом дым и пламя, кровь и стоны. Сознание уже плохо воспринимало то, что творилось вокруг.

Из-за холма показались немецкие танки и бронетранспортеры. За ними шли автоматчики. Начался последний акт кровавой трагедии. Откуда-то появился незнакомый капитан с окровавленной повязкой на голове. В руке — граната.

— За мной! — крикнул он.

Те, кто еще мог подняться, устремились вперед. Мы шли во весь рост, собрав последние силы и волю, навстречу танкам и автоматчикам, не обращая внимания на свист пуль и осколков. Диск автомата давно уже был пуст. Я схватил его за ствол, готовясь использовать автомат как дубину в рукопашном бою. Вот тут пожалеешь, что в руках не винтовка со штыком. Хотя против брони и она была бы бесполезной.

Наша немногочисленная цепь с каждым шагом редела. Упал и не поднялся капитан, так и не успев метнуть гранату.

«Когда же моя очередь?« — мелькнуло в голове.

Смерть холодно подобралась вплотную. Всплеск ослепляющего огня. Земля вздыбилась, ушла из-под ног. На меня обрушился поток песка... Все затихло, замедлилось и стало куда-то проваливаться. Вот она!..

Пришел в себя, когда танки и бронетранспортеры были уже рядом. Попытался подняться, но помешала резкая боль в ноге. Галифе на колене рассечены и пропитаны кровью. Ранение в колено. Как ни странно, при виде крови мысли снова приобрели ясность. С бронетранспортера уже кричали: «Рус, комм!»

Не обращая внимания на гитлеровцев, я начал вытаскивать из песка свой сапог, непонятно когда и как снявшийся с ноги. Ко мне подскочили двое. Один целил в голову, другой замахнулся автоматом. В голове шум. Все происходящее как будто наблюдаю со стороны. Все как бы происходит уже не со мной и кажется безразличным. Немцы увидели, что я ранен, подтащили меня к бронетранспортеру и бросили в кузов. Машина развернулась и двинулась в обратном направлении. Рядом конвоировали большую группу пленных. Затем в кузов бросили еще двоих раненых.