совсем перестала держать собак, и они не могли вытягивать тяжело груженные сани.

Мы впрягались сами и помогали.

К вечеру начало примораживать. Неровности льда, а вместе с ними и наносы

рыхлого снега стали попадаться реже. Подмерзшая снежная поверхность легко

выдерживала сани. Теперь мы быстро покатили вперед и наверстали потерю расстояния

за первую половину дня.

Наш лагерь, должно быть, на виду мыса Анучина. Уверенно сказать нельзя, так

как то, что мы видим перед собой, не особенно схоже с картой Гидрографической

экспедиции. Впереди, километрах в пятнадцати, действительно виден мыс, который,

судя по пройденному расстоянию, и должен быть мысом Анучина.

Однако между мысом и стоянкой лежит довольно глубокий залив, которого нет на

карте.

Лагерь развернут.

Собаки уже накормлены медвежатиной и отдыхают. Наша порция жарится на

сковородке.

Мои глаза почти в порядке, хотя я все еще в двойных очках. Завтра надеюсь быть

совсем в форме.

15 июня 1931 г.

Быстро проскочили 15 километров и вышли на мыс Анучина. Решили закрепить

его астрономическим пунктом. Поводом к этому были крупные расхождения очертаний

берега с картой. Кроме отсутствовавшего на карте залива, мы обнаружили севернее

мыса два небольших острова. Думаем, что они-то с моря и закрыли от экспедиции

залив. С южной стороны мыса видно несколько мелких островков, а затем берег уходит

прямо на юг.

Из лагеря хорошо просматривается южный берег залива Шокальского с мысом,

выдающимся к северо-востоку. Прямо на юг широким рукавом лежит сам залив.

Надо напомнить — у нас уже давно сложилось предположение, что залив этот в

действительности окажется проливом. Наличие здесь пролива, да еще, возможно,

пригодного для судоходства, прежде всего имело бы огромное значение в решении

проблемы плавания Северным морским путем, так как наряду с проливом Вилькицкого

это были бы вторые ворота между Карским морем и морем Лаптевых. Открытие

пролива избавило бы нашу экспедицию от нового пересечения Земли в тяжелых

условиях наступающей распутицы. Исследование [280] северной части Земли показало

наличие крупных тектонических разрывов, приближающихся к меридиональному

направлению, что очень близко к оси очерченного на карте пунктиром залива

Шокальского. На этом главным образом и основываются наши предположения. Однако

это лишь рабочая гипотеза. Действительностью она может стать только после нашего

перехода через «залив» на западную сторону Земли. В ближайшие дни это должно

выясниться.

17 июня 1931 г.

3 часа утра. Миновал замечательный день, закончен отличный переход.

Вчера, завершив все наблюдения на мысе Анучина, мы направились дальше на юг.

Не пошли, не поехали, а покатили в буквальном смысле этого слова. Температура

воздуха не поднялась выше нуля. Совершенно ровный, твердый снег, покрывавший

прибрежный лед, прекрасно держал собак. А сани скользили по его гладкой, чуть

оледеневшей поверхности. Собаки всю дорогу бежали ходкой рысью, а иногда без

понукания переходили в галоп. Правда, мы все же покрикивали на них, но только лишь

по привычке. К 5 часам утра прошли 50,4 километра. Откровенно говоря, мы совсем не

рассчитывали на такой переход. Со вчерашнего утра барометр беспрерывно падал, к

полудню небо затянуло облаками, а когда мы покидали стоянку, порошил снег.

Выступали с тоскливым ожиданием непогоды. Но с каждым часом, несмотря на

падение барометра, погода все улучшалась. Около полуночи из-за облаков выглянуло

солнце. Легкий заморозок и прекрасная дорога создали исключительные условия для

путешествия. Только перед концом перехода погода все же испортилась — налетел

туман, подул холодный и сырой северо-восточный ветер и закружились крупные хлопья

снега.

Залив, обнаруженный нами с южной стороны мыса Анучина, оказался

небольшим. Пройдя девять километров на запад, мы уже достигли его вершины.

Отсюда берег пошел на юг почти по прямой линии. Поэтому мы делали большие