инициативой и чем-то напоминали понятных и близких мне людей, встречающихся с

детства в дальневосточной тайге.

Я знал также, что Страна Советов будет продолжать дело этих патриотов,

освоение Крайнего Севера — Чукотки, Камчатки и побережья Ледовитого океана. А

чтобы осваивать эти далекие советские земли, надо в первую очередь знать их — знать

природу, географию, население, условия освоения и возможного в будущем

переустройства. А чтобы знать все это, надо туда поехать.

Именно это и стало главным стимулом для поездки в Арктику. Я добился того,

чтобы попасть туда, и в 1926 году оказался начальником экспедиции на необитаемом

острове Врангеля, где мне было поручено организовать советское поселение.

Так я стал полярником.

* * *

Готовясь к экспедиции на остров Врангеля и изучая материалы о нем, я не мог не

узнать о недавней авантюристической попытке империалистов отторгнуть остров от

Советского Союза. В. Стефансон, находившийся и сейчас находящийся на службе у

американских империалистов, сделавший попытку в 1921—1924 годах оккупировать

остров Врангеля, нагло заявлял:

«Фальклендские острова лежат у берегов Аргентины и должны были бы

принадлежать ей. Но они принадлежат Британии. Хотя в настоящее время их

значение уменьшено Суэцким и Панамским каналами, все-таки они важны

для империи как промежуточная база на пути от одной колонии к другой для

развития морской торговли. В мирное время они являются звеном в морском

могуществе Британской империи. Мы хотим иметь остров Врангеля для

развития воздушных [35] путей как базу для дирижаблей и самолетов, как

Фальклендские острова являются базой для наших кораблей и крейсеров»{7}.

Немало изобретений русских ученых попадало раньше в руки иностранцев. С

неменьшей наглостью они пытались присвоить и географические открытия русских

людей.

Кто мог поручиться, что империалисты не покусятся и на Северную Землю под

видом ее «исследования»? Проекты достижения неведомой Северной Земли уже

рождались за границей и, как обычно, широко рекламировались буржуазной прессой.

Северная Земля была самым замечательным географическим открытием первой

четверти нашего столетия. Открытие было сделано русскими людьми. Земля лежала у

берегов Советского Союза. Мысль о том, что ее могут «исследовать» иностранцы, была

нетерпимой. Достоинство и патриотизм советского человека повелевали взять это дело

в свои руки. Исследование Северной Земли для советских людей являлось делом чести

и патриотическим долгом перед своей страной.

Так работала моя мысль. И еще на острове Врангеля я начал готовиться к

экспедиции на Северную Землю.

Три года я провел на острове среди небольшой группы эскимосов,

переселившихся сюда со мной с берегов Берингова пролива.

Внимательно всматриваясь в быт эскимосов, я отбирал все ценное из их

многовекового опыта жизни на Севере, изучал способы передвижения по морским

льдам, езду на собаках, путешествия в темноте полярной ночи, охоту на зверя,

устройство лагерей, снаряжение и многое другое, кажущееся на первый взгляд

мелочами, но зачастую обеспечивающее успех работы в Арктике. Скоро эскимосы

стали говорить: «Умилек (начальник) делает все, как эскимос». Это в их понятии было

высшей похвалой.

С каждым днем мечта об изучении Северной Земли, идея освоения Арктики и

желание вложить свою долю труда в привлечение ее богатств на пользу родины делали

меня сильнее, выносливее и настойчивее.

За время пребывания на острове Врангеля мной была составлена карта острова,

собран материал о животном мире и перспективах промысла, составлен гербарий и

накоплены материалы о климате острова и ледовом режиме окружающих его вод. А

самое главное — здесь я вплотную узнал Арктику, еще больше полюбил ее и научился

работать в суровых условиях. [36]

План новой экспедиции выступал все отчетливее.

Когда в конце 1929 года я вернулся с острова Врангеля, этот план был уже

продуман до мелочей. Он был предельно прост, предусматривал исследование