– Б-братцы...
– прошептал трясущимися губами Орих.

– Не брат ты мне, гнида толстожопая! Ну что, недоноски, насилу я дождался приказа вас измочалить, - процедил стражник, хладнокровно поигрывая дубинкой, - Ребята, бей их, чтобы места живого не осталось!

ГЛАВА 4

Вечер окончательно вступил в свои законные права. На подъезде к Любецу король с дочерью сменили лошадей. Коротко проинструктировав охрану и челядь не поддаваться на провокации и не применять оружие, если нет непосредственной опасности здоровью и жизни кого-либо, Ровид дал отмашку ехать дальше.

Тествера галопировала на гнедой лошадке по левую руку от Ровида и думала о том, какие усилия ей придется приложить, чтобы привести свою будущую страну в подобающее состояние. Столица Верузии, которую принцесса видела до этого только на гравюрах, производила гнетущее впечатление. Больше всего поразили Тестверу люди. Грязные и оборванные, с какой-то затаённой злобой в глазах, они пили мутное пойло прямо на улицах. Валялись в собственной блевотине и испражнениях, сквернословили, словно лишённые самых малых зачатков этикета. Было неясно, почему перед приездом короля и его свиты не вычистили от всего этого быдла путь следования эскорта. То ли Гинеус хотел лишний раз продемонстрировать своему союзнику честность во всём. Либо боялся восстановить против себя чернь такими радикальными мерами. А вероятно ему было просто лень.

"Это безобразие однозначно надо прекращать" - решила Тествера.

Если поначалу принцессу удивила и даже рассмешила непомерная охрана из двух сотен стражников, которых присоединили к гардарийцам, и она списала это на показушное внимание, то после того, как из подворотен начали летать камни и кто-то закричал "А ну-ка давай-ка, проваливай отсюда. Верузия для местных! А Любец для любчан!", охрана перестала казаться лишней.

Под выкрики "Убирайся свои порядки дома наводить, гардарийская сука!" и им подобные обидные кличи, гарадарийцы добрались до центра города. Обстановка быстро менялась. Исчезали кучи мусора, дома становились побогаче, пропадали толпы пьяниц, калек и убогих, уступив место богато одетым горожанам. Нищету и развалины вытеснили лоск и блеск. Эта часть города и несколько прилегающих к ней кварталов уже могли поспорить с Киосом по богатству и убранству, однако, воспоминания о трущобах портили всё настроение.

Повернув на площади налево на широкую улицу, проехав ещё примерно полчаса на восток, кавалькада наконец-то достигла замка Гинеуса, который поражал своей помпезностью и вычурностью. Стены, бойницы, башни, стрелковые галереи, даже различные архитектурные детали были гигантскими. Мост заранее опустили через широкий ров, заполненный водой. Выстроившись по краям моста до самых ворот, с полсотни нарядно одетых гвардейцев держали в руках факелы, огонь от которых на фоне позднего вечера выглядел поистине завораживающе. На всех сторожевых башнях так же пылали огни. У ворот висела длинная растяжка "Добро пожаловать, король Ровид и принцесса Тествера!".

Внутри огненного коридора процессия подъехала ко входу в замок. Он состоял из больших арочных ворот и маленькой калитки. Гости увидели ряд трубадуров и повозку с литаврами. Барабанов было минимум с десяток, все они причудливо соединялись друг с другом, а дополняли конструкцию плоские тарелки, висевшие на шестах параллельно земле, и небольшой стульчик посередине.

Загудели трубадуры. Тотчас из маленькой калитки вышел высокий человек с косолапой походкой, в парадном наряде глашатая, поднял руки вверх, призывая трубы замолкнуть, и, театрально поклонившись королю, громко объявил, надрывая голос:

– Для нас большая честь приветствовать Вас, король Ровид и принцесса Тествера! Милости просим в княжеский замок! Мы счастливы принять столь уважаемых и почитаемых нами людей, наших союзников, добрых соседей, защитников всех слабых и обездоленных, людей, качества которых служат нам всем ярким примером для подражания: великого короля солнечной Гардарии и его очаровательную и бесподобную дочь принцессу Тестверу!

Король поднял вверх одну бровь, принцесса наморщила лоб, сложила губы бантиком и с недоумением посмотрела на отца. Герольд тем временем уселся за стул на повозке, дал команду ехать, достал две палочки и стал отбивать дробь, тряся головой в разные стороны. Вновь загудели трубы и процессия начала медленно двигаться.

– Папа, что это?
– звонко рассмеялась Тествера.

– Да, они каждый раз выкидывают что-то новое со своими приёмами, - ответил король, наклонившись к уху дочери, стараясь перекричать грохот литавр и вой труб, - Лучше бы вычистили трущобы от пьяни, чем каждый раз устраивать тут цирк.

Кованая причудливыми узорами решётка больших ворот замка поползла вверх. Вместе с ней начала двигаться и вторая, пускающая непосредственно на территорию замка. Как только король и его дочь оказались в пространстве между ними, сверху на них посыпались лепестки роз. Один из них попал Ровиду в рот. С выражением досады король сплюнул лепесток и, вытерев рот рукавом, снова обратился к хохочущей Тествере:

– Сначала чуть ли не помоями обливают, а потом как властелина мира встречают! И так каждый визит, доченька!

Принцесса снова засмеялась, настолько заливисто, что король и сам искренне улыбнулся. Миновав многочисленные постройки, в которых угадывались конюшни, кухни, кузницы, склады и казармы, подъехали к массивному трёхэтажному донжону, у которого гостей встречать вышел хозяин замка и приближённые ему особы. Повсюду, куда хватало взгляда, располагались метательные машины всех размеров. Донжон был облеплен кучей разнообразных пристроек. Пока гвардейцы расселялись по казармам, а обслуга переносила в покои личные вещи короля и его дочери, князь поприветствовал их длительной, нудной речью, после которой предложил пройти в обедню.