Возвращается Граф. Он тут же поднимается ко мне наверх.

– Как ты?
– подходит он ко мне.

– Нормально, - шепчу я из-под одеяла.

– Не видно. Завтра ты и я идем в лабораторию, где тебя осмотрят.

– Я не хочу. Мне уже лучше, правда!
– не хочу идти я в лабораторию. Я пугаюсь

больниц, врачей и их белых халатов, если я иду туда в качестве пациента. И сейчас я не

хочу быть подопытной.
– Правда, я уже выздоровела... почти.

Граф с сомнением косится на меня.

– Не верь ей, - говорит Ненси, которая поднимается по лестнице. Она несет мне мои

таблетки. Они уже практически заменяют мне еду.
– Сегодня, она даже не попробовала

ужин.

Вот это уже плохо. Я юркаю под одеяло, скрывая макушку.

– Ты должна есть!
– слышу я грозный голос Графа. Он бесится, что я не выполняю

того, что должна.
– Ты не можешь выздороветь.

– Я просто не хотела есть.

Граф и Ненси уже не слушают меня. Они разговаривают между собой.

– Как она?

– Плохо. Температура не спадает ни на йоту. Она становится все выше.

– Черт!
– опускает руку на свое колено Граф и встает с кровати. Он мерит шагами

комнату.

– Отведи ее к Доку. И чем скорее, тем лучше. Он поможет.

– Я сегодня был у него и объяснил ситуацию. Он сказал тоже самое.

Мне плохо. Я не хочу идти к Доку, кем бы он не был.

– Я никуда не пойду.

Я вылезаю из-под одеяла. Пара глаз Графа смотрят прямо на меня.

– Тебя и не спрашивают.

– Это ради твоего блага, - пытается успокоить меня Ненси. Она более мягкая, чем

Граф.

Я мотаю отрицательно головой. Не пойду.

– Разберись с ней сам. Я накормлю Несси и пойду.

Граф кивает и женщина уходит вниз. Он же подсаживается ко мне и промакивает

полотенце в воде, чтобы приложить его ко лбу. Я не хочу этого. Отворачиваюсь.

– Что еще?
– хмурится Граф. Но он не спешит силой сделать это. Ждет моего ответа.

– Обещай, что я никуда не пойду. Я скоро сама поправлюсь.

Мне плохо, но я могу сказать это.

– Послушай...

– Обещай!

– Вивиан...

– Обещай!

Граф вздыхает. Он закрывает глаза и молча делает вдох, чтобы не сорваться на мне.

– Обещаешь?
– осторожно спрашиваю я у него.

– Обещаю. Ты никуда не пойдешь.

– Прекрасно.

Теперь я довольна.

– Разрешишь?
– спрашивает меня Граф, показывая на полотенце.

– Да.

Я подставляю свой лоб. Граф улыбается.

– Нет. Нужно протереть тебя всю.

Я вспыхиваю. От этого температура еще сильнее увеличивается. Мои щеки красные и

лихорадочный блеск в глазах выдает мою безысходность.

– Не спорь! Повернись, - он с легкостью разворачивает меня на живот и задирает

футболку, что надета на мне.

По коже от прикосновения его рук проходит разряд. Касание прохладного мокрого

полотенца приносит успокоение. Прохлада разливается по моему разгоряченному телу. Я

издаю стон.

– Не провоцируй меня!

– Ты о чем?

Я хочу еще что-то сказать, но не могу. Моя кожа чувствует прикосновение губ Графа.

Он, едва касаясь, покрывает мою спину поцелуями, двигаясь вверх по позвоночнику.

– Граф, не нужно...

– Знаю.

Его поцелуи обжигают, но приносят удовольствие. То, из-за которого не жалко и

сгореть.

Я выгибаюсь дугой, пытаясь почувствовать его еще сильнее. Он подхватывает меня

под живот и ласково проводит пальцами по нему. Я невольно его втягиваю в себя.

И вновь чувствуется касание полотенце. Граф проводит им по моих рукам, что

отведены назад. Он нежен и насторожен. Словно боится, что я начну ругаться.

– Перевернись, - требует Граф. Я переворачиваюсь.

Мой живот оголен. Футболка задрана. Граф протирает меня. Он тороплив. Старается

не смотреть.

Кажется, моя болезнь задевает мой мозг. Я откидываю ногой одеяло и кокетливо машу

ею перед Графом, провоцируя его.

– Еще ноги!

– Вижу. И благодаря тебе, вижу очень хорошо.

Граф смотрит на меня голодным взглядом. Он хватает мою ногу за голень,