Рядом с озером стоит большое длинное здание. Оно совершенно гладкое и без окон.

Там только одна дверь.

– Что это?

– Наш научный исследовательский центр. Здесь же находится больница. Док там.

– Он живет там, - добавляет Лак, что идет позади Графа. Несс тоже хотела идти со

мной, но Ненси, что с утра пораньше пришла к Графу, пообещала ей другой раз.

Я кривлюсь. Моя рожица выглядит очень недовольной.

– Я не позволю сделать тебе больно, - обещает мне Граф, видя мое выражение лица.
–

обещаю.

Ничего не отвечаю на эту реплику. Мой страх перед врачами сковывает меня.

Мы заходим внутрь и поднимаемся на самый верх. Там в конце коридора стоит

хладный, что одет в медицинский халат. Его рыжие волосы мелкими завитками падают

ему на уши, закрывая их. Руки его скрещены на груди. Он рассматривает нас.

– Граф, это — она?
– кивает он на меня.

– Да. Приступай немедленно!

Док кивает и жестом приглашает нас войти внутрь своего кабинета.

Меня укладывают на длинную кушетку.

– Выйдите!
– командует Док, оказываясь на своей территории. Граф хмыкает и

остается стоять на месте. Лак же выходит за дверь.
– Граф!
– косит на него свой взгляд

Док. Видимо, он уже привык к такому поведению командира хладных.

– Не выйду.

– Сколько она уже такая горячая?!

– Больше недели, - нехотя говорит ему Граф.

– Вот именно! Ты сам вчера терзал меня за грудки, требуя, чтобы я немедленно ее

обследовал. Так что, ты позволишь мне это сделать или так и будешь строить из себя

ревностного собственника?

Граф рыкает и выходит вон. Мы остаемся с Доком вдвоем. Он медленно, нарочито

медленно, надевает стерильные перчатки.

– Что вы хотите делать?
– задаю я свой насущный вопрос. Он снисходительно смотрит

на меня.

– Обследовать, чтобы понять, что тебе мешать сбить температуру. Покажи язык!
–

требует Док. Я послушно высовываю язык наружу.
– Так...
– Док глядит на мои белки глаз.

Щупает мои гланды и лимфоузлы. По его виду, я могу сказать, что он ничего не находит и

это его раздражает. Он не видит причины моей простуды, которая так затянулась.
– Все

чисто. Да, ты болела. Но сейчас, твое тело здорово, если не считать...

– Чего?

– Того, что твоя температура тела держится на одном уровне и не собирается спадать.

Это плохо. Твои органы из-за этого перенапряжены.

Я не знаю, что мне отвечать. Страх сковывает меня вновь.

– И что теперь?

– Проверим еще кое-что.

Он подкатывает какую-то громоздкую аппаратуру. В нашем окраинном районе и ее

больнице такого не было и в помине. Он включает его и экран, что имеется в нем, загорается темно-синем свечением.

– Что это?

– Сейчас.

Док берет что-то, похожее на толокушку, что имелась на кухне моей матери, и

прикладывает к моей груди, отодвигая одеяло в сторону. На экране бешено бьется мое

сердце. Парень всматривается в него, изредка цокая языком. Это меня не обнадеживает.

Он двигается вместе с прибором вниз. В животе у меня тоже есть какая-то пульсация

и движение. Словно маленький червячок. Что это?

– Кажется, мы нашли проблему.

– Что это?

– Твой ребенок. Точнее, - откашливается Док перед тем, как продолжить.
– ребенок

Графа. Дитя хладного.

Меня прошибает пот. На этот раз мне не жарко. Мне холодно.

***

– Что значит, ребенок — проблема Вивиан?!
– упрямо смотрит вот уже двадцать минут

в монитор Граф.
– И, вообще, она беременна?

– Да.

Док кивает и засовывает руки в карманы халата.

– Объяснись!
– требует Граф у него.

– Точно еще не могу сказать, но кажется, что благодаря ее простуде, она смогла зачать

и плод прижился.

– Точнее!
– тон Графа оставляет желать лучшего.

– Точнее, так точнее. Ты говорил, что Вивиан стояла до этого под дождем и ветром.

Так?-Так. Дальше!

– А дальше произошло то, что никто не ожидал. Мы всегда старались сделать их

здоровыми для продолжения рода, но у нас ничего не выходило. Мы старались создать