Словом, когда через подоконник перемахнул Рэм, я не была застигнута врасплох. Спокойно отложила книгу и, поднявшись, шагнула ему навстречу, с любопытством поглядев на роскошный букет, который миньон держал в руке.

— Полночь, — округлила я: часы показывали пять минут первого. — По сравнению с прошлым разом это прогресс. Ещё неделя — и ты начнёшь являться, как все порядочные люди, к пятичасовому чаю.

— Я специально выжидал, чтобы твой муж заснул, — отозвался Рэм. — Я пришёл только на минуту.

Такое сообщение определённо удивляло, и я вопросительно приподняла бровь.

— Я пришёл, чтобы сказать тебе 'спасибо'. От себя и от принца тоже. За всё, что ты сделала для нас вчера.

В его тоне не было ни самодовольства, ни привычной иронии. Он был настолько серьёзен, что я невольно испытала чувство неловкости. А потому поспешила отшутиться:

— От тебя спасибо, так и быть, принимаю, а вот от принца — нет. Вот когда он сам влезет ко мне через окно, тогда и поговорим.

— Я ему передам, — пообещал Рэм.

В его голос вернулся привычный сарказм, и я почувствовала себя комфортнее. Но ненадолго, поскольку, сделав в мою сторону ещё один шаг, он серьёзно проговорил:

— И ещё. Я знаю, что в некоторых случаях поступал по отношению к тебе некрасиво. Я прошу прощения.

Мои глаза попросту вылезли из орбит. Либо я ничего не понимаю в людях, либо такие, как Рэм, не извиняются практически никогда, а если всё-таки извиняются, то это стоит им нескольких седых волос. Поэтому такое признание уж точно было необходимо перевести в шутку.

— Ты о том случае, когда влез ко мне в окно посреди ночи, рискуя испортить мою репутацию? — осведомилась я, наивно хлопая глазками.

Рэм укоризненно поджал губы.

— Я сейчас ухожу, — повторил он. — Просто хотел сказать всё это без свидетелей. — Он опустил глаза и будто только сейчас вспомнил про букет, который держал всё это время в левой руке. — Вот. Это тебе.

Он подошёл совсем близко и вручил мне цветы. Белые розы. Я приняла их, мысленно покачав головой. Неисправим. Букет, конечно, потрясающе красивый, но розы такого цвета символизируют тоску. А Рэм, похоже, об этом понятия не имеет.

Передав мне цветы, он поднёс к лицу мою левую руку и коснулся губами подушечки указательного пальца. Под ногтем всё ещё красовалось едва заметное пятнышко. Сколь ни глупо, но я так и не решилась его оттереть, словно оно всё ещё могло понадобиться.

— Я прекрасно понимаю, насколько тяжело было пойти с этим к магу, — тихо сказал он.

Вот как. Стало быть, кардинал всё-таки наябедничал. Интересно, как он к этому отнёсся и собирается ли ещё вернуться со мной к разговору на эту тему? Впрочем, на крайний случай у меня есть отличная и убедительная легенда про банановую кожуру…

Рэм ещё раз поцеловал кончики моих пальцев. Потом отпустил, и я медленно провела рукой по его щеке. Сквозь кожу начала едва ощутимо пробиваться щетина. Перехватив мою руку, он поцеловал сначала ладонь, потом запястье, а потом мои губы сами потянулись к его губам. Поцелуй становился всё более жарким. Пальцы Рэма проникли на несколько дюймов под ворот платья, мягко поглаживая мою шею и верх спины. Я отбросила букет на сиденье кресла.

— Чёрт, я ведь обещал, что пришёл только на минуту, — пробормотал Рэм, не отнимая руки от моей шеи.

— Ничего страшного: я с самого начала тебе не поверила, — заявила я, принимаясь расстёгивать пуговицы его рубашки.

— Но я-то себе верил, — покачал головой он.

— Очень глупо с твоей стороны, — попеняла я. — Видимо, ты плохо разбираешься в людях.

— Видимо, да, — прошептал он, коснувшись губами моей шеи и одновременно потянув шнуровку платья.

Расстегнув все пуговицы, я жадно прижалась ладонями к его коже, нащупывая мышцы, рискуя в очередной раз украсить его тело царапинами, а мои пальцы — кровавыми пятнышками. Рэм уложил меня на кровать.

— Твой дядя случайно не велел тебе прекратить со мной всякие отношения? — полюбопытствовала я, пока он продолжал возиться со шнуровкой.

— Аделина, жаль тебя разочаровывать, но я уже взрослый мальчик, — прошептал мне на ухо Рэм. — Так что я сам решаю, с кем прекращать отношения, а с кем не прекращать. И дядя отлично это знает.

— Действительно жалко, — притворно вздохнула я. — Люблю молоденьких.

— Ерунда, — фыркнул он. — Такой, как ты, не нужны шестнадцатилетние юнцы. С таким ты заскучала бы в первый же вечер.