– Браво, Петер, вы хорошо сформулировали. Хотя жаль, что в России так, без идеи.

– Жаль.

– Вы патриот?

– Нет. – И усмехнулся: – Я предатель родины, но люблю ее, вот такой парадокс.

– И как вы предаете любимую родину? Дедушка говорил мне, что вы – профессиональный переводчик и служите в какой-то престижной фирме. Так?

– Именно так, – подтвердил Петр и подумал: интересно, что еще рассказал обо мне любимой внучке синьор Антонио? И озвучил это: – А что еще вам рассказал обо мне синьор Антонио?

В ответ перечисление серьезным голосом:

– Что вы были женаты, но развелись, что у вас нет ребенка, что вы мало интересуетесь искусством, что много работаете, любите путешествовать. Еще – про вашу прабабку-итальянку и ее брата, который наш генерал Грациани, гореть ему в аду, этому вашему родственнику. А еще – что вы ему, дедушке, понравились.

– Приятно слышать. Он мне тоже понравился, даже очень.

– Это само собой, он – чудо. Только слишком зациклен на своем Сальери. Наверно, все уши вам прожужжал?

– Нет, это было очень познавательно и интересно, особенно для малоразвитого чужестранца.

– Не набивайтесь на комплимент! Вам чай или кофе?

– Чай. Спасибо…

Так они говорили, и Петр почувствовал, что хочет спать. И это странно: напротив такая роскошная женщина, пустой дом, ребенок у подруги, ночь, никого посторонних – и тянет спать, это как? Это так: от сидящей напротив женщины веяло холодком отчуждения. Несомненно, по природе темпераментная, горячая, она была будто покрыта инеем. Для него, Петра, или со всеми такая? Потому и не замужем? Черт ее знает. Но факт налицо: его к ней не тянуло, совсем, и даже напротив – хотелось уйти, лечь спать.

А вот с интуицией у нее всё в порядке.

– Хотите спать, мне кажется. Ваша комната в вашем распоряжении. Я сделаю то же, пора, пора.

– Да-да, пора, – кивнул он.

– Ложитесь. Или в ванную сначала, она ваша, у меня собственная душевая. А я здесь приберу.

– Спасибо. – Он хотел было подняться, но Биче опередила его:

– Последнее. Без дипломатии. Какие у вас планы? Можете пожить здесь – хоть день, хоть два, хоть неделю, меня это никак не стеснит.

– Благодарю. Но завтра я уеду, кажется. Да, дела.

– Дела в путешествии?

– Ну… бывает и так. Мелкие дела, но…

– Ладно, я предложила, а решать вам. Спокойной ночи.

Утром, помня о традиции этого дома, Петр вышел к завтраку ровно в десять. За пустым столом никого не было, но тут же появилась служанка в белом переднике (Стефания, кажется, да?), сообщила, что синьоры Беатриче нет, уже ушла по делам на службу, и предложила садиться, сейчас она подаст.

Забавно, так Петру никогда не прислуживали. Уже вскоре он ел пышный омлет с сыром и гренками, потом принесли кофе. Легкий завтрак, как тут принято. Вкусно. Уже хотел было подняться, как вновь возникшая Стефания сказала: «Синьора просила передать вам это» – и протянула визитную карточку.

Он глянул в нее. Красивыми крупными буквами курсивом там было написано (по-итальянски, разумеется): Беатриче Робинсон, концертмейстер. Ниже: Миланская консерватория имени Джузеппе Верди. Еще ниже: основана указом Наполеона, 1807 год. А еще ниже – несколько телефонных номеров. Но сбоку и уже не печатно, а от руки, вписан авторучкой еще один номер – судя по набору цифр, мобильный, ибо начинался он с +39 (это код Италии, он знал).

Вот, значит, что! Значит, девушка дала телефончик, как говорят в России. Это знак? Ну ладно, дальше. Дальше: фамилия девушки Робинсон, это, понятно, от папочки-американца. Беатриче Робинсон, прекрасно! Прекрасно и то, что не забыт император-завоеватель, а также дата его указа. Намек на великую миссию просветительства? Ну да, завоевал, но основал консерваторию, здорово! Нет, это без иронии: из истории правды не выкинешь, или истины, как сказали бы синьор Антонио и его внучка Беатриче. Ну да бог с ними – главное тут то, что Петру оставили телефончик! Даже несколько телефонов – и служебные (синьоре Робинсон), и личный (просто Биче, как она просила, точней указала). Отдельное спасибо.

Это неожиданность. Ничто не предвещало такой милости. Вчерашняя Биче (гордая красота в мерцающем инее – ну, будто открываешь морозильную камеру холодильника), и вот вдруг это. Что это? Проявление деликатности, знак внимания? Намек? Или так просил синьор Антонио – чтобы у Петра остались какие-то координаты итальянского семейства? Или всё проще: прагматичная Беатриче оставила задел на будущее – мало ли что и как будет складываться? В общем, масса вариантов шахматной партии женского ума. Поди реши сей гамбит!..

Петр прихватил с собой визитку, поблагодарил Стефанию за завтрак, сказал, что сейчас уходит – да, насовсем, – поэтому поблагодарил еще и за гостеприимство и тут спросил, не подскажет ли она, где в Милане такой банк – «Unicredit Group»? Или такой – Banca d’Italia? Она подсказала, правда с долей сомнения: должно быть, в самом центре, рядом с главным собором и Ла Скала, скорее всего на Piazza Cordusio. Петр вынул ручку из кармана пиджака и на обратной стороне визитки записал название площади.