– Твоя свадьба отменяется, – сказал Иван Кириллович, как только она переступила порог квартиры.

– Моя свадьба – что делает? – Саша нервно рассмеялась, с недоверием глядя на него. – Ну и шутки у вас, господин министр!

– Я не шучу, маленькая ты дрянь, а говорю совершенно серьёзно! Иннокентий Иноземцев передумал на тебе жениться. Я понятия не имею, как ты это сделала, но учти, ты об этом ещё пожалеешь! – прошипел он в её ухо и, довольно грубо взяв за руку чуть выше локтя, едва ли не силой втолкнул в столовую. А там, уже совсем другим тоном: – Алёна, дорогая, а вот и наша Сашенька!

А наша Сашенька, совершено ошеломлённая, стояла посреди комнаты и не знала, куда себя деть. Слова Ивана Кирилловича, а главное, тот раздражённый тон, которым они были произнесены, пролили бальзам на её израненную душу.

– Алекс! – Алёна коротко кивнула ей, не поднимаясь из-за стола. А вот Арсений по-простому, едва не опрокинув стул, бросился к ней с объятиями.

– Сашуля! Сестрёнка!

Саша сначала рассмеялась такому тёплому приёму со стороны брата, а затем расплакалась, но это уже когда села на корточки перед ним и ласково обняла его. Не хотела она плакать при Гордееве, но слёзы радости текли по щекам сами собой. Прижимаясь к мягким кучерявым волосам брата, она закрыла глаза и с неимоверным облегчением вздохнула.

– Арсений, ты не должен вот так вскакивать из-за стола, это не comme il faut! – укоризненно сказала Алёна, но впрочем, тут же улыбнулась, заметив, с какой искренностью её сын радуется появлению Сашеньки.

– Оставь, Алёна, он же ещё ребёнок! – благодушно отмахнулся Иван Кириллович. – Я вот своего, как видишь, и за двадцать три года манерам не обучил!

«Он у вас всё равно самый лучший на свете!» – подумала Саша и порадовалась, что не сказала этого вслух.

– Так, а теперь, когда с приветствиями покончено, я прошу вас за стол, – скомандовала Алёна и шепнула сыну: – Милый, поухаживай за нашей Сашенькой, как я тебя учила! Подай ей стул и спроси, не желает ли она чего?

Саша желала. Больше всего на свете она желала получить малейшее объяснение происходящему, но, увы, в голову пока ещё ничего не приходило. Расцеловав братика, она с притворным воодушевлением села на поданный им стул и сказала, что страшно желает попробовать персикового суфле. Арсений с видом взрослого, умудрённого опытом мужчины, сдвинул бровки на переносице и заявил, что никакого суфле она не получит, пока не съест, может и противную, но очень полезную кашу на завтрак. Их весёлый, непринуждённый смех зазвучал на всю столовую, к величайшему раздражению Ивана Кирилловича.

– Подумать только, – обронил он в пространство. – Она даже не скрывает, как она счастлива!

Саша вскинула голову и послала ненавистному Гордееву взгляд-молнию.

– А чего же мне скрывать, коли так и есть? – пожав плечами, она потянулась к суфле, но Арсений шутливо ударил её по руке и вручил столовую ложку, намекая на необходимость позавтракать как следует, кашей. Она рассмеялась снова, взъерошила его волосы и, взяв таки ложку, собралась последовать советам своего младшего братика. Но под сухим взглядом Ивана Кирилловича аппетит у Саши тотчас же пропал.

– Что ты ему сказала? – холодно спросил господин министр.

– Кому? Иноземцеву-то? – Саша пожала плечами. – Ничего, клянусь вам!

– И после твоего «ничего» он позвонил мне и сказал, что категорически не желает иметь с тобой дела никогда в этой жизни? – хмуро продолжил Гордеев. – Позвонил, заметь! Побоялся прийти лично, или побрезговал! Надеюсь, у тебя хватило ума не рассказывать ему про свои похождения с Авдеевым?!

– Ваня, не при ребёнке! – укоризненно воскликнула Алёна, а Александра резко поднялась со своего места, окончательно убедившись, что в обществе этого человека ни на секунду больше не останется.

– Про мои «похождения», вы изволили выразиться? Не судите людей со своей колокольни, Иван Кириллович! Если уж говорить о похождениях, то вас-то мне ни за что в жизни не переплюнуть!

– Саша!

Гордеев, как ни странно, не обиделся, уже давно решив про себя, что такая выходка с рук мерзкой девчонке не сойдёт.

– Тогда как, чёрт возьми, ты заставила его отказаться?! Ещё вчера он краснел и бледнел, но, тем не менее, был преисполнен уверенности, а сегодня трусливо сбежал!

– Да ничего я ему не говорила, чёрт возьми, мы даже не виделись с ним и я… – тут она замолчала на полуслове, вдруг вспомнив улыбающиеся зелёные глаза и тихий заботливый голос, говоривший ей: «Погоди отчаиваться, сестрёнка, из любой ситуации всегда есть выход». – Боже мой, – побледневшими губами произнесла Сашенька. – После ночи всегда наступает рассвет! Боже мой, нет, да не может быть!

И с этими странными словами она вихрем вылетела из столовой, а затем и из самой квартиры, хлопнув дверью на прощанье. Изумлённые Арсений и Алёна смотрели ей вслед, а Иван Кириллович мрачно сдвинул брови на переносице и покачал головой.

«Право, ну не он же это?!» – спрашивала себя Александра по дороге к Садовой. И всякий раз приходила к выводу, что больше заступиться за неё было попросту некому. Сергей Авдеев, самый явный её защитник, ныне был в Петербурге и знать не знал ни о какой помолвке, но…