Так что, к тому моменту, как пришёл Мишель, пустая бутылка уже стояла на столе, что разделял обмякшего в своём кресле Владимирцева и вытянувшуюся на жёстком стуле Александру. Оба были изрядно пьяны, причём последняя особенно, и Мишель в изумлении замер на пороге, не веря собственным глазам.

Кажется, не далее как позавчера Владимирцев упрямо поднимал подбородок и топорщил усы, заявляя, что не желает и рядом находиться с этой вульгарной медсестрой! «Сделай что хочешь, Мишель, используй всё своё влияние, Мишель, убери её от меня, Мишель!» И вот этот самый Владимирцев смотрел теперь на Сашу с улыбкой блаженного идиота, при этом отчаянно стараясь собрать в кучку разбегающиеся глаза.

– О-о, Мишель! – провозгласил он, наконец-то заметив вставшего в дверях Волконского. – Ты здесь… ик! Какими… ик! судьбами?!

– Владимирцев, чёрт бы тебя побрал, что здесь у вас происходит?! – вне себя от праведного гнева спросил Мишель, переступая порог. И на всякий случай плотнее закрыл за собой дверь, чтобы у тёти Клавы не возникло соблазна подслушать, когда она пойдёт мимо.

Саша, тем временем, услышав родной голос, открыла глаза и с недоумением принялась искать князя среди кромешной тьмы и пелены нарастающего забвения. И почему всё так кружится?!

– Ваше… величество? – неуверенно прошептала она, оглядываясь, но веки налились свинцовой тяжестью, и она закрыла глаза, так его и не увидев.

– Го-осподи, боже! – простонал Мишель, гневно уставившись на Володю. – Владимирцев, потрудись объяснить!

– Ох, Миша, не кричи… Чего объяснять, тебе что-то непонятно? Как видишь, мы тут с Сашенькой… немного… усугубили…

– С Сашенькой, значит? – ещё более недовольно спросил Волконский, сдвинув брови на переносице.

– М-м, кажется, мы и вправду увлеклись! – виновато произнёс Владимир, будто только теперь увидел пустую бутылку на столе.

– Увлеклись?! Да ты посмотри на неё! Чёрт возьми, Владимир, я был о тебе лучшего мнения! И как не стыдно! Додумался! Девушку споить! Девушку! По-моему, ниже, чем ты, пасть уже невозможно, – глубокомысленно заключил Волконский, ничуть не боясь обидеть своего товарища. Гневу его не было предела в тот момент.

– Ох, ваше величество, не ругайте его! – простонала Саша, всё ещё пытаясь открыть глаза и встать на ноги. Плохо у неё это получалось, надо отметить. – Я сама во всём… виновата… Владимир… Петрович… он ни при чём…

– И виски ему тоже ты принесла? – сурово спросил Мишель. – Ирландский, тридцатилетней выдержки? Ты что, ограбила винный магазин, сестрёнка?

– Вот всегда он так! – пожаловалась Саша Владимирцеву. – Хотя и соврать-то не получилось бы – откуда такие деньги у простой медсестры?

Дальше она не договорила, потому что, запутавшись в юбках, в стуле, в собственных ногах, потеряла равновесие. И имела бы все шансы красиво рухнуть на пол, если бы не Мишель, стоящий рядом. Впрочем, если выбирать, Саша предпочла бы пол. Лучше так, чем его объятия и запах его одеколона, сводивший её с ума даже теперь, в таком никудышном состоянии.

– Боже мой, – только и сказал Мишель, придерживая её за талию. – Владимирцев, о чём ты вообще думал?!

– Ох, Мишель… – простонал Володя.

– Ох, ваше величество… – простонала Саша, но уже не от стыда, а от безграничного восторга, вызванного его тёплыми руками, что лежали у неё на талии.

– Что теперь прикажешь с нею делать? – хмуро полюбопытствовал Мишель. Отпускать Сашу он даже не пытался, прекрасно зная, что без его помощи на ногах она не удержится. Она была в стельку пьяна.

– Миша, ну что ты, право! – Владимирцев, будучи немного трезвее своей собутыльницы, кивнул на заправленную постель. – Давай положим её здесь! До дома своего она явно не дойдёт без посторонней помощи. Пускай остаётся.

– Здесь, это, прости, где? – закипая от ярости, уточнил Волконский. – У тебя в палате?! Ты совсем не думаешь головой?!

Саша тем временем беспечно улыбалась, позволив себе нечто совершенно немыслимое – пока Мишель бесновался и ничего на свете не замечал, она положила руку на его грудь и теперь рассеянно водила пальцем по одной из пуговиц на его пиджаке. Нравилось ей это занятие, ох как нравилось!

– У меня в палате! – не унимался Владимирцев. – А что тут такого?! Уж не сомневайся, я к ней не притронусь, я же офицер, чёрт возьми!

– Хорош офицер, опоил девицу! Другого собутыльника не мог найти? Ну а ты что? – это уже к Александре, невольно замершей с бесстыдными поглаживаниями его груди. – Этот-то ладно, а тебя как угораздило? На ночь глядя явиться к мужчине, да ещё и пить с ним!

Сашеньке на секунду стало совестно, но только на секунду. Желание возразить и оправдаться оказалось сильнее.