Как бы там ни было, Мишель заглянул в комнату и, обнаружив её проснувшейся, лучезарно улыбнулся.

– С добрым утром, сестрёнка. Как спалось?

– Хорошо, – ответила Саша, ничуть не слукавив. Постель у него была мягкая и пахла… пахла им. Такой родной запах, всё ещё сводящий её с ума. – Как я здесь оказалась?

– Я тебя привёз, надо думать, – Мишель встал на пороге, облокотившись о дверной косяк, и выглядел при этом на удивление соблазнительно. Без пиджака, в одной лишь рубашке, с закатанными по локти рукавами, открывающими загорелые мускулистые руки с тёмной порослью. А до чего выгодно смотрелись его плечи, обтянутые светлой сатиновой тканью! Так и хотелось к ним прикоснуться. А ещё хотелось запустить руку в расстёгнутую на три верхние пуговицы рубашку, и…

И много чего другого, не менее бесстыдного, какой ужас, Сашенька!

– Вы привезли? Сюда? – с усилием заставив себя поднять взор с его потрясающей фигуры на его не менее прекрасные глаза, Саша вопросительно изогнула бровь. – Зачем?

– Думаешь, лучше было оставить тебя в больнице? На радость Воробьёву, ищущему малейший повод тебя выгнать?

О-о, нет, совершенно точно не стоило этого делать! Сашенька вяло улыбнулась, кивнула ему и подытожила:

– Получается, вы снова меня спасли? – посмотрев на себя, она спросила бездумно: – А почему я в одежде и на кровати?

Мишель не сдержал смешка, впрочем, тотчас постаравшись взять себя в руки. Затем улыбнулся и спросил осторожно:

– А ты предпочла бы, чтобы я тебя раздел? – он решил не говорить ей, что такой вариант развития событий вполне мог иметь место, если бы не его блестящая выдержка.

– Господи, нет! Я не об этом спрашивала! В одежде, на постели… как-то это… нехорошо. Я вот к чему, – запоздало объяснила она, заливаясь краской оттого, что он понял её неправильно.

– Ничего страшного, – заверил её Мишель, этим утром бывший на удивление добрым и милым. – Вставай, пойдём, я покажу тебе, где можно умыться и привести себя в порядок. Голова не болит?

– Болит, – созналась Саша.

– Что-нибудь придумаем, – с весёлой улыбкой сказал он и, вспоминая о былых загулах на пару с Алексеем, под нос себе пробормотал: – В этой квартире, определённо, знают, как бороться с похмельем!

– Что?

– А? Нет, ничего. Ванная вон там, через две двери, – когда Саша вышла в коридор, Мишель показал ей. – Не заблудишься?

– Надеюсь, нет. Но, уж в случае чего, вы меня, пожалуйста, найдите, – с улыбкой сказала она, и Волконский пообещал.

Затем последовало десятиминутное умывание холодной водой, которое, однако, ничуть не помогло. А когда Саша увидела своё печальное отражение в зеркале над раковиной, ей стало совсем худо.

«Бог ты мой, на кого я похожа?! И он видел меня такой! И неизвестно, что ещё он видел! И, самое страшное, я ведь не помню, что говорила ему вчера! Я вообще ничего не помню! Боже, какой кошмар!»

Совладать с волосами оказалось и вовсе невозможно. Та часть, что была заплетена в косу, упрямо кудрявилась, другая же и вовсе стояла дыбом и отказывалась укладываться даже после того, как Саша сбрызнула пряди водой. Отчаявшись улучшить свой внешний вид, она махнула рукой и оставила как есть, уже не стесняясь предстать перед Мишелем жалкой, непричёсанной, растрёпанной и никчёмной. Вряд ли после вчерашнего он разочаруется в ней больше.

Он, однако, не разочаровался. Когда Александра застыла в изумлении в дверях кухни, никак не ожидавшая застать его величество за таким крестьянским занятием, как нарезание хлеба, Мишель, обернувшись, в свою очередь, тоже застыл.

Она была похожа на самую настоящую сказочную фею! Солнечный свет терялся в ярко-рыжих волосах, струившихся по хрупким плечам, а глаза… Глаза её были словно талый шоколад, и в них хотелось смотреть бесконечно.

– Вы… что делаете? – запоздало озвучила своё удивление Саша, наконец-то перешагнув порог просторной кухни.

– А что, не видно? – с усмешкой спросил Мишель, отрезав последний кусок и положив его на тарелку. – Присаживайся, сестрёнка, завтрак готов! Покушаешь, и я отвезу тебя в больницу.

– Отвезёте?! – Саша удивилась ещё больше. – Тут два шага пешком, я и сама дойду, ваше величество, не утруждайте себя.

– Мне это совсем не в тягость. К тому же мне нужен твой мерзавец-начальник, – с простодушной улыбкой сказал Мишель, и как ни в чём не бывало поставил перед усевшейся Сашенькой тарелку с яичницей с беконом, блинчиками и зеленью. Бокал с чаем уже стоял, дожидаясь её, сливочное масло таяло в хрустальной вазочке на столе, рядом с розеткой, полной клубничного джема.

Саша окончательно убедилась в том, что происходящее с нею – всего лишь сон, и решила, как и всегда в таких случаях, просто получать от него удовольствие. Мишель Волконский ей прежде никогда не снился, несмотря на то, что она только о нём в последнее время и думала.

– Кто это всё приготовил? – спросила она, блаженно зажмурившись от самого вкусного блинчика в мире. Для её бедного желудка горячая пища сейчас была в самый раз.

– Боже мой, – смеясь, отозвался Мишель. – На редкость глупый вопрос, учитывая, что кроме нас с тобой в квартире никого нет! И если это не ты, стало быть…? – он поиграл бровями, призывая её самой додуматься до единственно верного ответа.