Адриан, похоже, разговаривать больше не собирался. Ничуть не тревожась о последствиях, этот вспыльчивый человек всерьёз собрался наброситься на Матея Кройтора, и бездумно сделал бы это, если бы не Дружинин. Генерал-майор в последний момент ухватил его за плечи и сквозь зубы прорычал:

– Ты что, не видишь, он же вооружён!

Единственными, кто сохранял непробиваемое спокойствие, оставались Лучия Йорге и Мишель. Женщина продолжала по-прежнему сидеть на диване, не шелохнувшись, во все глаза глядя на него на единственного из всей этой троицы незваных гостей. Адриана она, вероятно, узнала – тот и впрямь походил на своего покойного отца, но не Адриан волновал её в ту минуту. И до перебранки Матея Кройтора с племянником, и до слов Дружинина ей не было ни малейшего дела, она не понимала русского языка, а если бы и понимала – всё равно ни слова не услышала. Кроме Мишеля, похоже, в целом мире её не тревожило ничто.

Да и тот, в свою очередь, не упустил возможности посмотреть на знаменитую Лучию Йорге, о которой столько слышал. Её мать считала эту женщину своей близкой подругой, но вот оправдано ли? То, что Кройтор был сейчас здесь, стоял за её спиной, краше всяких слов говорило о том, что они заодно! Выходит, эта женщина предала не только Санду, но и саму Юлию Николаевну?

Что ж, она могла. Весь её внешний вид, весь облик казался каким-то… невероятным. Она ни в коем случае не была красива и, более того, давно уже немолода, а русые волосы её в некоторых местах уже тронула седина. Длинное, вытянутое лицо, ничем не примечательное, тонкие, бесцветные губы, бледная кожа, обтягивающая выпирающие скулы, узкий подбородок, высокий лоб – в целом, ничего особенного. Увидев такое лицо, вы тотчас же забыли бы его, если бы не глаза.

Господи, какие у неё были глаза! Огромные, выразительные, тёмные глаза, чуть с прищуром, они напоминали два огромных озера, в которых плескалась печаль. А ещё мудрость. Кем бы там ни была эта Лучия Йорге, но держалась она с таким видом, будто давно уже познала величайшую тайну бытия. Однако эти самые глаза, тёмные и печальные, продолжали изучать Мишеля с тройным усердием, будто она хотела запомнить черты его лица как можно чётче, чтобы не дай бог не упустить какой-либо детали.

Кройтор за её спиной небрежно крутанул револьвер в руке, развернув дуло в сторону Адриана, а затем перевёл взгляд на сдерживающего его Дружинина.

– Генерал-майор, моё почтение. Так я и знал, что вы рано или поздно на меня выйдете!

– Бросьте оружие, Кройтор, – порывисто, хрипло произнёс Дружинин. – Нас троих вы всё равно не убьёте, так что…

– Вы всё равно не уйдёте отсюда живым, – вдруг подал голос Мишель, наконец-то соизволив оторвать взгляд от Лучии Йорге. Та чуть вздрогнула, услышав его низкий, красивый голос, и слегка повернула голову в сторону Матея Кройтора. – Впрочем, можете попытаться, – продолжил Волконский. – Револьвер у вас есть. Из него вы убили мою мать, не так ли?

Кройтор собирался что-то ответить, как и Дружинин с Адрианом, не разгадав до последнего, что Мишель попросту заговаривает ему зубы и пытается отвлечь. А сам тем временем коротким, неуловимым движением снял оружие с пояса Владислава Дружинина, и вот они с Кройтором уже стояли напротив, держа друг друга на мушке.

– Миша, что ты делаешь, опомнись! – выдохнул побледневший генерал-майор. – Ты хоть представляешь, что с тобой сделают за убийство полковника Герберта?! Миша, я тебя умоляю, не делай глупостей, тебя расстреляют раньше, чем я успею доказать, что на самом деле наш полковник – никакой не полковник!

– Дело говорит, – хмыкнул Матей Кройтор, кивнув в сторону Дружинина.

– Мне наплевать, – озадачил его своим безразличием Мишель. – Вы убили мою мать, а я убью вас. По-моему, это справедливо.

– Миша, я тебя умоляю… – простонал Дружинин.

– Стреляйте, ваше благородие! – вторил ему Адриан, уже совершенно другим голосом, со всей той страстью и горячностью, на которые был способен. – Стреляйте, убейте этого мерзавца!

– Твоя мать, Михаил, отобрала у меня три самые главные вещи, которыми я дорожил, – с усмешкой произнёс Кройтор, которому как будто до сих пор было больно об этом вспоминать. – Моего сына, мою дочь и мой замок. Моя глупая жена думала, что её подруга искренне желает ей счастья, а на самом деле всё это было только ради денег.

– Не слушайте его! – воскликнул Адриан, взмахнув руками. – Это грязная клевета! Юлия Николаевна никогда бы не…

– Зачем, ты думаешь, она устроила всю эту эпопею с детьми? – продолжил Кройтор, игнорируя возгласы своего племянника, но продолжая в то же время целиться в Мишеля. – Чтобы оставить меня без прямых наследников! Санда верила, что Юлия ей помогает, но на самом деле та всего лишь хотела остаться единственной наследницей моей покойной жены. Сначала она отобрала у меня сына, затем отобрала дочь, а затем организовала покушение на меня, но я спасся! Чудом спасся! И вынужден был пуститься в бега, потому что у меня не осталось ровным счётом ничего, благодаря этой коварной женщине!

– Пристрелите его! – бесновался Адриан, топая ногами и силясь вырваться из железных объятий Дружинина. – Пристрелите, не слушайте этой клеветы!

– Если бы я всё же приехал тем вечером в Букарешт и объявил о своём чудесном спасении, как долго пришлось бы мне ждать следующего покушения? Я никому не мог доверять, эта женщина переманила на свою сторону практически всех слуг в замке, включая моего собственного племянника! Единственный, кто оставался верен мне, был Габриель, но и его она убила! В ту ночь я остался совсем один и, по правде говоря, жить я тоже не хотел, когда понял, что больше никогда не увижу свою дочь… я слышал по ночам её плач. Я до сих пор его слышу! А когда мне стало известно, что на самом деле моя Ксана жива, я поклялся себе сделать всё, что будет в моих силах, лишь бы вернуть её. С тех пор главной и единственной целью моей жизни стала месть.