А вот Лучия на него уже не смотрела, словно и забыв о том, что только что сделала. Её вниманием всецело завладел Мишель, и она, чуть склонив голову на плечо, старательно вглядывалась в его лицо, с еле заметной улыбкой на губах. А потом заговорила, тихим, едва слышным голосом, на своём, непонятном Мишелю языке.

– Она говорит, что вы очень похожи на мать, – перевёл Адриан, сосредоточенно слушая её слова.

Вот на кого на кого, а на Юлию Николаевну Мишель уж точно не был похож, и он об этом прекрасно знал, и чуть нахмурился. Лучия его реакцию разгадала правильно и, взмахнув рукой, пояснила, что имела в виду не внешнее сходство.

– Такой же печальный взгляд, такое же бесконечное благородство, решительность и удивительное спокойствие, – говорил Кройтор, повторяя её слова с некоторой запинкой, стараясь точнее подобрать нужные синонимы. – Вот смотришь на вас и сразу понимаешь, что вы её сын.

Мишель невольно улыбнулся, но улыбка вышла какой-то грустной, вымученной.

– Вот! И она всегда улыбалась точно так же. Вроде бы и старалась быть весёлой, а в глазах такая тоска…! – Лучия подошла к Мишелю вплотную, осторожно протянула руку, будто боясь, что он оттолкнёт её. Но он этого не сделал, так и оставшись стоять, когда она осторожно, с подобием на нежность, провела рукой по его щеке. – Такой милый мальчик! Такой красивый и совсем уже взрослый. Я помню тебя годовалым младенцем. В этом возрасте все дети одинаковые, но ты был другим. Тебя отличали глаза, вот эти самые глаза… Какой же ты красивый, Михаил!

Он молча стоял и слушал её, её и Адриана, вполголоса переводившего трогательные слова этой женщины.

– Я не могла позволить ему убить тебя, – прошептала Лучия, кивнув на тело Кройтора за своей спиной. – Она бы мне этого никогда не простила! Она ведь так любила тебя…

Мишель проследил за её взглядом, наполненным такой невероятной печалью, что сердце невольно сжалось от сострадания к этой женщине. Определённо, это был самый непростой выбор в её жизни. Застрелить того, кого любила всю жизнь, ради блага сына своей покойной подруги – сына, которого она сегодня увидела-то второй раз в жизни! Но, похоже, Лучия Йорге знала, что такое благородство, и умела принимать верные решения.

– Я успела предупредить её, – это она сказала уже, кажется, не Мишелю, а самому Адриану, но тот всё равно перевёл. – Я сказала, что Кройтор вернулся за дочерью. Я советовала ей уехать, спрятаться, что угодно сделать, но не попадаться ему на глаза, но она меня не послушала! Она надеялась, что…

Адриан замолчал, с горькой усмешкой, хотя Лучия произнесла фразу до конца. Мишель вопросительно посмотрел на него, но, впрочем, тут же понял, что переводить не обязательно. Он и так знал, на что надеялась его бедная матушка. Точнее, на кого. На дорого супруга, господина Гордеева, на его защиту и покровительство!

А тому попросту была выгодна её смерть. Он не стал бы защищать её, даже если бы знал о Кройторе. А, собственно, с чего мы взяли, что он не знал? Мишель тоже усмехнулся и, протянув руку, сказал тихо:

– Спасибо.

Лучия коснулась его руки, но одним рукопожатием решила не ограничиваться и, прижавшись к Мишелю, обняла его. Каким-то нежным получилось это объятие, материнским, покровительственным.

– Живи, мой мальчик, – прошептала она. – Живи. Ты ещё так молод, у тебя всё впереди! Кройтор всё равно был обречён, ведь если бы не выстрелила я, то это сделал бы ты, и тебя наказали бы за его убийство… Пускай накажут меня. Мне всё равно, что со мной будет. Я любила этого монстра, несмотря на все его грехи, всё равно любила. Любила и ненавидела одновременно. И жизнь без него для меня уже не жизнь. А ты… ты заслуживаешь большего. Твоя мать хотела бы для тебя большего. Надеюсь, она оценит мой поступок. Надеюсь, этим я хоть немного искуплю свою вину за то, что не сумела её уберечь…

Мишель с благодарностью кивнул ей, а затем посмотрел на Адриана, всхлипнувшего в порыве чувств. Вряд ли тот жалел безвременно почившего дядюшку, скорее его тронул неожиданный поступок Лучии. Поймав на себе взгляд хозяина, Кройтор хмыкнул и сказал по-русски:

– Я же говорил вам, это необыкновенная женщина!

Что верно – то верно. Необыкновенная женщина выпустила Мишеля из своих объятий, затем обернулась и в последний раз посмотрела на человека, которого любила столько лет. На секунду её лицо исказилось гримасой боли и отчаяния, но уже в следующий момент Лучия вернула себе прежнюю невозмутимость и сказала Адриану:

– Ia-ma departe. [6]

– Я переспал с твоей невестой вчера, – без всяких вступлений начал Алексей, едва успев переступить порог кабинета.

– Ты… что? – Иван Кириллович, разумеется, услышал всё с первого раза, но всё равно счёл нужным переспросить.

– И я сделаю это снова, когда ты уедешь на очередное совещание, – беспечно добавил Алексей к вышесказанному и, скрестив руки на груди, высокомерно посмотрел на Гордеева сверху вниз.

Министр, поначалу не поверил ни единому слову, отдадим ему должное. Всем давно известно: от Алексея Николаевича ожидать можно чего угодно, но… такого? Очередная грязная клевета, несомненно!

И Иван Кириллович не мог позволить этому заносчивому ублюдку дурно отзываться о его женщине, а потому он нарочито медленно поднялся из-за стола. Если он думал, что полковника с десятилетним опытом армейских будней за плечами испугает сия демонстративная хладнокровная решительность, то он очень заблуждался.