Я кивнул.

– Был. Вы хотите уйти, когда он появится?

– Почти. Я хочу, чтобы вы ушли.

– Э-э-э... Что?

Давер подался вперёд и повторил с нажимом.

– Я хочу, чтобы вы ушли, а я остался. Сразу скажу - я не сошел с ума, у меня нет психологического срыва или истерики. Я всё тщательно обдумал. Я могу выложить все аргументы, если они вам нужны.

– Подождите с аргументами!
– перебил я.
– Что, вообще это значит - остаться? Вы хотите жить в этом танке? Или переселитесь в лагерь к черноголовым?

Давер помедлил, подбирая слова.

– Я хочу взорвать танк.

– Что?

– Взорвать танк, - повторил Давер.
– Вот эту самую машину. Ездить она уже не сможет, стрелять тоже, но реактор, который давал энергию, ещё жив. Я знаю, как его взорвать. Тех знаний, что остались после сна мне на это хватит.

– И что это вам даст?

– Взрыв разрушит, всё что находится неподалёку. В том числе и лагерь черноголовых с машинами.

– Подождите, - сказал я, когда до меня дошел смысл сказанного.
– Вы хотите умереть, только для того, чтобы гнилые железяки не достались тем недоумкам, что колотят сейчас в люк?

Давер вздохнул, всем видом показав усталость взрослого, вынужденного объяснять банальность маленькому ребенку.

– Во-первых, я не умру. Если Антон не врал вам, а у него не было для этого резона, то я снова окажусь в городе. Просто не буду ничего помнить. Во-вторых, умереть я был должен гораздо раньше, ещё когда сам пришёл к Дэнилу и Чеславу. Но они не убили меня, значит я должен был сыграть какую-то полезную роль. Уничтожение той базы, что мы видели, сведёт на ноль одну из угроз для человечества...

– Да есть ли оно вообще, это человечество?
– почти крикнул я.

Давер молча смотрел на меня.

– Ладно, пусть оно есть, - примирительно сказал я.
– Но с чего вы взяли, что смерть для вас будет так проста? Уснули здесь, проснулись там? Будете ли это на самом деле вы? Что останется от вас нынешнего?

– Не знаю. Что осталось от Дэримона?

– Он может помнить. Вы всё забудете.

– Это не станет для меня трагедией, - хмыкнул Давер.

Я засмеялся.

– Так в этом всё дело? Хотите забыть? Не зная жить будет проще?

– Нет, - твёрдо сказал Давер.
– Счастливого неведения мне не надо. Если смогу вспомнить, огорчаться этому не буду. Не смогу... Что ж, тогда и говорить не о чем. Но если смогу кому-то принести пользу таким малым самопожертвованием, как потеря памяти - это просто прекрасно.

– А если вы не проснётесь там, в городе? Если вы не настолько ценны, чтобы вас восстанавливать?

– Страшит ли меня такая мысль? Да. И что сильнее страшит, небытие или то, что я кукла не имеющая никакой ценности? Не знаю. А вас разве такие страхи не посещают? Или вы гордитесь, тем, что гарантированно воскреснете?

– Я ничем не горжусь. Я вообще не вижу ни одной причины для положительных эмоций. Но у меня в голове не укладывается: как может нормальный человек сознательно идти на смерть?

– Вы же историк, Валентин, - неожиданно мягко сказал Ференц.
– Разве вы не помните, что люди ради спасения других не единожды так и поступали? Может быть, это мой единственный шанс стать нормальным человеком...

Глава 31

А мой? Где мой шанс стать нормальным человеком? Именно этот вопрос крутился в тот момент в моей голове. Но слова так и не сорвались с языка. Каждый сам для себя решает такое. Всё что произошло потом, смазалось в моём восприятии, как дурной сон. Что-то нужно было сказать, что-то сделать, но я так и не понял - что. Сгустились сумерки, к танку пришёл призрак, видимо привлеченный скоплением черноголовых. Те убрались восвояси с завидной прыткостью, пожалуй, за нами они бежали раза в два медленнее, чем от призрака. Потом Давер открыл люк, я сделал шаг наружу, один короткий шаг, и остался один в огромном чужом мире.

Я шел между руин. Здесь уже здания начинали выпирать углами из щебеночных насыпей. Над головой было чёрное, безлунное небо. Звёзды едва-едва высвечивали контуры развалин. За спиной неслышно плыл призрак. По-прежнему, до мурашек на коже, чужой и пугающий. Снова хочет что-то сказать. Спасибо приятель, ты уже поведал о самых интересных моментах из своей жизни, мне больше не надо. Я не очень люблю выдавливать глаза.

Я обернулся, но за спиной конечно же никого не было. Маленький кусочек неба в той стороне, где остался Давер, немного посветлел.

Давер остался, а я ушёл. По его подсчётам, мне нужно было идти около суток, чтобы оказаться за пределами взрыва. Ночь скоро кончится, почти половина пройдена, ноги ужасно болят, а к вечеру просто отвалятся. Да и не смогу я идти целый день, меня уже сейчас шатает. Что это я не спросил у Ференца про отдых? Может он включил в эти сутки хоть пару часов на сон? Впрочем, я знаю, почему не спросил - мне было стыдно. Давер остался умирать и был совершенно спокоен, даже кажется немного доволен. А я... Ладно, хватит об этом.