— Вообще-то, Шанхай — это район Краснодона. Просто поселился там самым первым именно китаец. Он вылепил себе из глины да из соломы домик. Потом стали приходить туда иные люди, и тоже стали лепить эдакие домики. Называют их мазанками. Невзрачные они, гораздо хуже наших домов, но люди там, как и везде живут — и хорошие, и плохие. Между прочим, у нас здесь на Первомайке тоже есть мазанки. Не много их, правда, но в одной из них живёт Шура Дубровина. Вот она — замечательный человек…

— Это наша школьная учительница, — пояснил Толя Попов.

А Уля говорила:

— Да, Шура — человек необычайно твёрдой воли. Талантливая, непосредственная. Правильно Толя говорит: она наша учительница, но всего на четыре года старше, например, меня. А как она рисует! Видели бы вы её картины! Вот её бы хорошо было подключить к нашей деятельности, но Шурина лучшая подруга Майя Пегливанова рассказывает, что Шура сейчас совсем приуныла. Сидит в своей бедной мазанке и едва ли не плачет…

Ульяна печально вздохнула, но тут же страстные искры полыхнули в её бездонных очах, и она сказала:

— Ну ничего. Мы им ещё покажем. Заплатят они за наши слёзы…

— Володенька, Володенька, — просыпайся.

Нежный голос старшей сестры разбудил младшего брата Нины Минаевой, Володю.

Он зевнул, приподнялся; посмотрел сначала на оживлённое лицо своей сестры, а затем — на улицу, где только-только ещё пробуждался новый день.

Тогда Володя молвил:

— Ну и зачем ты так рано меня разбудила?.. Ведь сегодня воскресенье…

— Видишь ли, Володя, сегодня будет парад казаков…

— А-а, ну да, конечно, слышал о таком, — кивнул Володя.

— Ну так вот: я хотела бы, чтобы ты посетил это мероприятие, и внимательно за всем там следил, а потом бы мне рассказал. Договорились?

— Договорились, — кивнул Володя, который хоть и испытывал сильную неприязнь к врагам, но всё же и на их парад хотел поглядеть.

Но тут же он спросил:

— А сама то почему не пойдёшь?

— Не пойду потому, что я занята, — ответила Нина.

— Опять листовки будешь переписывать? — поинтересовался Володя.

— Тс-с, — прошептала Нина. — Разве же можно так свободно об этом говорить, когда весь город заполонили эти убийцы?

— Нет, — задумчиво произнёс Володя.

— А то, представляю себе: подойдёшь к кому-нибудь из своих знакомых уличных мальчишек, и скажешь: «А ты знаешь: моя сестра — она такая молодец, листовки пишет. А твою сестру потом возьмут и расстреляют».

Володины глаза округлились от ужаса, и он проговорил:

— Ну что ты, Нина! Конечно же, я никому об этом рассказывать не буду. Не подведу тебя.

— Хорошо. Я тебе верю. Ну а сейчас беги на этот парад, да смотри повнимательней, потом мне всё расскажешь…

Нине Минаевой действительно надо было переписывать антифашистские листовки, содержимое которых она придумала вместе со своей подругой Ниной Герасимовой. Потом написанный текст показали они Уле Громовой, которая, как человек очень начитанный, как мастер литературного слога, сделала несколько поправок, похвалила своих подруг, и пообещала, что и сама подключится к их деятельности.

Утверждение о том, что Ульяна была человеком начитанным, нисколько не отходит от правды, но это совсем не значит, что Нина Минаева или, например, её подруга Нина Герасимова — мало читали.

Известно было, что Минаева очень любит книгу «Как закалялась сталь», а также произведения Пушкина, Гоголя, Толстого, Горького, Гюго и многих других. Но главной страстью Нины Минаевой был всё-таки театр. Ещё до войны она мечтала хотя бы раз сходить в государственный театр, но её мечте так и не суждено было осуществиться.

Ну, ничего. Пусть в Краснодоне не было настоящего театра, но ведь можно слушать радиопостановки, где звучит игра любимых актёров, таких, например, как Ермолова, Качалов, Лемешев, Козловский, Тарасова и Москвин. И уж по голосам их вдохновенным, представлять, как они играют, и самой учиться: представлять себя в разных ролях, и вживаться в эти роли, и страдать и радоваться вместе со своими героями…

И было в мирные годы так: летними вечерами, когда стихал немного солнечный жар, Первомайская молодёжь выходила на улицу, там плясали и пели под аккомпанемент балалайки или мандолины. Но Нину Минаеву едва ли можно было увидеть на этих весёлых молодёжных собраниях. В это время Нина либо репетировала новые роли, либо читала.