М-ссъ Чокъ объяснила, и м-ссъ Стобелль замтила, что, можетъ быть, дйствительно, поздка по морю принесетъ ей пользу, — она уже перепробовала много средствъ.

— М-ру Стобеллю давно слдовало объ этомъ подумать, душечка, но лучше поздно, чмъ никогда, — замтила м-ссъ Чокъ.

— Дло въ томъ, — началъ снова м-ръ Чокъ, — что еслибы море не оказалось полезнымъ для м-ссъ Стобелль, ей уже нельзя было бы вернуться. А безъ сомннія, такая поздка сильно потрясетъ ея нервы.

— Нтъ, не потрясетъ, — изрекъ м-ръ Стобелль, отирая усы.

— Разв она хорошо переноситъ море? — освдомился м-ръ Чокъ, дивясь такому замчанію.

— Не знаю, но эта поздка не потрясетъ ея нервы: она не подетъ, — заключилъ м-ръ Стобелль, передавая свою чашку.

М-ссъ Чокъ вскрикнула и обмнялась съ м-ссъ Стобелль взглядомъ, полнымъ огорченія, а хозяинъ, объяснивъ положеніе дла, принялся за ду.

— Разв вы не думаете, что поздка можетъ принести ей пользу? — выговорила наконецъ м-ссъ Чокъ.

— Можетъ принести, а можетъ и не принести.

— Но вдь можно попробовать, — настаивала м-ссъ Чокъ, — наконецъ, это избавляетъ васъ отъ массы расходовъ… Я, напримръ, разсчитываю запереть домъ и распустить слугъ, изъ содержаніе такъ дорого стоитъ… А главное — подумайте объ ея здоровья! Она такъ измнилась посл этого бронхита. Подумайте, что бы вы стали длать, какъ упрекать себя, еслибы съ нею что-нибудь случилось! Вы не вернете ее, если она уйдетъ…

— Куда? — довольно невнимательно освдомился м-ръ Стобелль.

— Я хочу сказать: если она умретъ.

— Вс мы умремъ современемъ, — философски замтилъ супругъ, — а ей сорокъ-шесть лтъ.

— Исполнится въ сентябр, Робертъ, — довольно ршительно поправила кроткая м-ссъ Стобелль.

— Не очень пріятно быть погребеннымъ въ мор,- замтилъ м-ръ Чокъ, причемъ глава м-ссъ Стобелль расширились отъ ужаса, а м-ссъ Чокъ метнула своему мужу угрожающій взглядъ.

— Мы желаемъ хать въ качеств троихъ веселыхъ холостяковъ, — замтилъ безчувственный Стобелль, открыто подмигивая Чоку.

— Въ самомъ дл? — воскликнула, выпрямляясь, м-ссъ Чокъ. — Но вы забываете, что ду я!

— Ну, будетъ двое веселыхъ холостяковъ.

— Нтъ, — возразила м-ссъ Чокъ, — я не поду одна; если м-ссъ Стобелль не детъ, я тоже остаюсь дома.

Лицо м-ра Стобелля прояснилось, выраженіе рта смягчилось, и мрачные глаза сдлались почти добрыми.

— Самое лучшее мсто для дамъ, — проговорилъ онъ любезно, — вы можете каждый день навщать другъ друга, можете даже иногда и заночевать одна у другой.

Онъ взялъ кусочекъ кэка и въ припадк любезности предложилъ его и м-ссъ Чокъ, но та нетерпливо отмахнулась, заявивъ, что она ршила не хать безъ м-ссъ Стобелль.

— А онъ, — продолжала она, сурово кивнувъ въ сторону мужа, — не подетъ безъ меня. Не отпущу его ни на шагъ!

При такомъ заявленіи Чокъ едва не лишился чувствъ, а Стобелль, сдлавъ страшные глаза, оперся обими руками за столъ.

— Мн кажется… — началъ-было онъ.

— Знаю, что вамъ кажется, но вотъ какъ оно есть на самомъ дл. Если вы желаете имть спутникомъ моего мужа, то должны взять и меня, а если вы желаете имть меня, то должны взять и свою жену…

— Еще кого? — съ большою горечью спросилъ Стобелль.

— Мой мужъ не можетъ быть счастливъ безъ меня, — объявила она, игнорируя дерзкій вопросъ, — не правда ли, Томасъ?

— Нтъ, — поперхнулся м-ръ Чокъ.

— Мы демъ очень далеко, — сказалъ м-ръ Стобелль.

— Чмъ дальше, тмъ лучше.

— Въ страны, населенныя дикарями, людодами…

— Они не съдятъ ее, — возразила м-ссъ Чокъ, оглядвъ хрупкую фигурку своей, пріятельницы, — при васъ, по крайней мр.

— Я не желаю подвергать ее опасности, — заговорилъ Стобелль, — да она и сама не пожелаетъ хать.

— Я желаю раздлять съ тобою опасности, Робертъ, — отозвалась м-ссъ Стобелль.

— Скажи безъ увертокъ: хочешь ты хать или нтъ? — скомандовалъ онъ, замтивъ какъ она переглянулась съ м-ссъ Чокъ.

М-ссъ Стобелль затрепетала.

— Она не желаетъ, чтобы изъ-за нея остался м-ръ Чокъ и…

— Оставь это, — прервалъ Стобелль. — Ты хочешь хать?

— Да!

Съ секунду онъ глядлъ на нее, не вря своимъ ушамъ, а затмъ крикнулъ голосомъ, отъ котораго дрогнули и задребезжали чашки: