М-ссъ Чокъ, въ нарядномъ яхтенномъ костюм, въ остроконечной блой шапочк, стояла возл груды багажа, окруженная восхищенными друзьями, явившимися проводить ее. Она заперла домъ, разсчитала своихъ служанокъ, и чувство состраданія по отношенію въ м-ссъ Стобелль, которой мужъ не позволилъ сдлать то же самое, послужило ей подходящею и пріятною темою для разговора.

М-ссъ Стобелль съэкономничала совсмъ на другомъ, и м-ссъ Чокъ взглянула съ негодованіемъ на сундучокъ и дорожный сакъ, заключавшіе въ себ гардеробъ м-ссъ Стобелль.

— Ей незачмъ рядиться на корабл,- сказалъ м-ръ Стобелль.

М-ссъ Чокъ оглядла костюмъ своей пріятельницы — простую суконную юбку и кофточку, сшитыя еще предпрошлою весной.

— Если мы пробудемъ въ плаваніи цлый годъ, вы останетесь въ лохмотьяхъ, — проговорила она ршительно.

Когда подошелъ поздъ, м-ръ Чокъ, показавшись изъ-за груды багажа, за которою онъ спрятался при вид узкаго, растревоженнаго лица миссъ Виккерсъ, поспшно вскочилъ въ вагонъ, весело посылая изъ окна привтствія друзьямъ. Ему и жен его показалось, что, по случаю ихъ прибытія, Биддлькомбь принялъ праздничный видъ. Они съ самодовольною улыбкою прослдовали на паромъ, и костюмъ м-ссъ Чокъ произвелъ такую сенсацію, что остальная часть общества остановилась, чтобы подождать Эдуарда Тредгольда, у котораго развязался башмакъ. Для перевозки багажа на шкуну понадобились дв лодки, причемъ он оказались до того нагружены, что часть его пришлось положить одному изъ гребцовъ на колни. Къ несчастью, уста его остались незагражденными. М-ръ Чокъ не могъ удержаться отъ возгласа восхищенія: палуба «Красавицы Эмиліи» блистала чистотою, металлическія части судна горли, какъ жаръ. Здоровый запахъ смолы дополнялъ его удовольствіе; грудь его расширилась, вдыхая свжій морской воздухъ, и онъ съ легкимъ раскачиваніемъ прошелся по палуб. Капитанъ Брискетъ освдомился: которая изъ двухъ лэди займетъ его каюту, а которая — каюту помощника?

М-ссъ Чокъ вздрогнула; ей казалось дломъ ршеннымъ, что капитанская каюта достанется ей, и она тревожно взглянула на пріятельницу.

— Въ кают помощника больше воздуха, и она, кажется, ближе къ лстниц? — Это удобно на случай какой-нибудь опасности, — проговорила м-ссъ Стобелль.

— Возьмите ее, душечка, — нжно отвтила м-ссъ Чокъ, — я не труслива.

— Но вы любите свжій воздухъ, — возразила м-ссъ Стобелль, поглядывая на капитанскую каюту, — я не хочу быть эгоисткой.

— Мы кинемъ жребій, — прервалъ съ нкоторымъ нетерпніемъ м-ръ Стобелль.

Онъ бросилъ на воздухъ монету, и когда оказалось, что капитанская каюта досталась м-ссъ Стобелль, м-ру Чоку стоило большихъ трудовъ убдить свою жену въ преимуществахъ каюты помощника.

— Когда мы снимаемся съ якоря? — освдомился Тредгольдъ-старшій.

— Въ четыре часа, сэръ, — отвтилъ Брискетъ.

М-ръ Стобелль, суровыя черты котораго были озарены необычною для него улыбкою, обернулся къ обществу, заявивъ, что онъ заказалъ въ гостинниц въ половин перваго прощальный завтракъ. Они вернутся на судно въ половин четвертаго.

Капитанъ поклонился, и общество собралось въ обратный путъ, какъ вдругъ явилось неожиданное препятствіе со стороны м-ссъ Чокъ, все еще не примирившейся съ положеніемъ длъ. Она заявила въ самыхъ ясныхъ выраженіяхъ, что не желаетъ завтракать и останется на корабл. Ея мрачное настроеніе угнетающимъ образомъ подйствовало на остальныхъ, и м-ссъ Стобелль съ удивленіемъ замтила, что боле всхъ огорченнымъ казался ея мужъ.

— Вы все испортите своимъ отказомъ, — проговорилъ онъ съ неуклюжею застнчивостью, — я для васъ-то главнымъ образокъ и хлопоталъ… Это будетъ нашимъ послднимъ завтракомъ на суш.

М-ссъ Чокъ отвтила, что она часто завтракала на суш, а потому можетъ и пропустить одинъ завтракъ, и м-ръ Стобелль, окинувъ ее свирпымъ взглядомъ, противорчившимъ его любезнымъ словамъ, отвелъ свою жену въ сторону и пошепталъ ей что-то на ухо.

— Я тоже не поду безъ м-ссъ Чокъ, — заявила м-ссъ Стобелль, — эта душная каюта лишила меня всякаго аппетита.

Лицо м-ссъ Чокъ просвтлло.

— Вамъ не нравится тамъ, дорогая? — спросила она ласково. — Помняемся, если хотите. Что за глупое киданье жребія!

М-ссъ Стобелль согласилась, и Тредгольдъ-старшій, выдержавъ паузу, снова предложилъ дамамъ принять участіе въ завтрак. Не будучи въ состояніи доле противиться, м-ссъ Чокъ уступила, и лодка, управляемая опытными гребцами, принадлежавшими къ экипажу, мигомъ доставила общество на берегъ.

Завтракъ былъ накрытъ въ лучшей комнат; на стол красовались цвты и шампанское.

Лакей, ради такого исключительнаго случая, служилъ съ особенною торжественностью, и даже сама хозяйка порою заглядывала въ залу, чтобы убдиться, все ли въ порядк.

— Пью за нашъ слдующій обдъ на берегу! — сказалъ м-ръ Чокъ, чокаясь съ Эдуардомъ.

— Дайте скоре о себ всточку, — отвтилъ тотъ.

— Черезъ шесть-семь мсяцевъ сообщимъ по кабелю изъ Сиднея, — сказалъ Тредгольдъ-старшій.

— Не тратьтесь на ласковыя слова, — пошутилъ сынъ, — много придется заплатить, — но если, вернувшись домой, вы найдете меня умершимъ отъ переутомленія…

— То я откажусь выдать въ томъ свидтельство! — воскликнулъ отецъ, чувствовавшій себя въ какомъ-то легкомысленномъ настроеніи.