Со временемъ и мною овладла горячка серебряныхъ рудъ. Каждый день разныя общества шли на изысканія, покидали городъ и уходили въ горы; они отыскивали и завладвали богатыми серебряными рудами и залежами кварца. Однимъ словомъ, это былъ открытый путь для пріобртенія состоянія. Извстная руда «Гульдъ и Каррей», когда мы пріхали, цнилась по триста или по четыреста долларовъ за футъ, а черезъ два мсяца цна возвысилась на восемьсотъ долларовъ. Годъ тому назадъ «Офиръ» стоилъ самую малость, а теперь онъ дошелъ до четырехъ тысячъ долларовъ за футъ! Нельзя назвать ни одного рудника, который бы черезъ короткое время не поднялся въ цн. Каждый только и говорилъ, что объ этихъ чудесахъ. Пойдите, куда хотите, везд услышите разговоръ только объ этомъ, съ самаго ранняго утра до самой поздней ночи. Тамъ такой-то продалъ свой пай въ «Аманд Смитъ» за сорокъ тысячъ фунтовъ шесть мсяцевъ тому назадъ, когда вошелъ въ дло, то былъ безъ гроша. Джонъ Джонсъ продалъ, половину своей прибыли «Больдъ Игль и Мэри Эннъ» за шестьдесятъ пять тысячъ фунтовъ чистымъ золотомъ и ухалъ въ Штаты за своимъ семействомъ. Вдова Брюстеръ не промахнулась на «Гольденъ Флисъ» и продаетъ десять футовъ по восемнадцати тысячъ фунтовъ, а не имла денегъ достаточно, чтобы купить траурную шляпу, когда Сингъ-рингь-Томми убилъ ея мужа прошлой весной подъ храмовой праздникъ. «Ластъ Чемсъ» напали на глину, по которой узнали, что шли прямо на залежи; итакъ, что нищенствовало вчера, пріобртало на другой день каменный домъ, и какой-нибудь торговецъ сменами вчера нигд не могшій допроситься выпить брэнди, на другой день напивался въ город шампанскимъ, окруженный друзьями, которые давно забыли, какъ держать себя прилично. Джонни Морганъ, простой бродяга, легъ спать въ ям, а проснулся съ состояніемъ въ сто тысячъ долларовъ, вслдствіе окончаніи тяжбы въ «Лэди Фрэнклинъ и Рафъ и Реддей». И все такъ цлыми днями жужжали намъ объ этомъ, и вокругъ себя видли мы все возбужденныя лица. Я бы походилъ боле или мене на человчество, если бы не потерялъ разсудокъ, какъ и остальные. Нагруженныя телги слитками серебра, величиною въ свинцовую болванку, ежедневно прізжали съ заводовъ; эти телги и эти разговоры повліяли на меня. Я не устоялъ и сдлался безумне помшанныхъ.

Каждый день приносилъ новыя извстія о вновь открытыхъ рудахъ, тотчасъ же газеты подхватывали, только и говорили, что о богатств ихъ, и весь излишекъ народонаселенія убгалъ со всхъ ногъ, чтобъ завладть ими. Въ то время, когда я уже окончательно заразился этимъ недугомъ, «Эсмеральда» пользовалась продолжительнымъ успхомъ, а «Гумбольдтъ» начиналъ обращать на себя вниманіе. «Гумбольдтъ, Гумбольдтъ!» былъ новый крикъ, прямо на Гумбольдтъ, новйшій изъ новыхъ, богатйшій изъ богатыхъ, самый чудесный изъ чудесныхъ открытій между серебряными рудами, такъ отзывались о немъ газеты, посвящая ему два столбца, тогда какъ «Эсмеральд» одинъ. Я было приготовился хать на Эсмеральду, но повернулъ съ теченіемъ и ршилъ хать на Гумбольдта. Чтобъ читатель могъ понять, что меня побудило и что, вроятно, побудило бы и его самого, будь онъ тамъ, то я включаю газетную корреспонденцію того дня. Она и нсколько другихъ, писанныхъ тмъ же спокойнымъ перомъ, были главными причинами моего обращенія. Я не буду укорачивать извлеченіе, но вставляю его такимъ, какимъ оно появилось въ «Daily Territorial Enterprise»:

«Что сказать вамъ о нашихъ рудникахъ! Буду вполн откровененъ и чистосердеченъ, я выражу непристрастное мнніе, основанное на тщательномъ осмотр. Гумбольдтъ есть одна изъ богатйшихъ минеральныхъ областей въ мір. Каждый рядъ горъ полонъ драгоцнными рудами. Гумбольдтъ есть настоящая Голконда.

„Ha-дняхъ простая проба верхняго слоя доставила прибыли въ четыре тысячи долларовъ на тонну. Недля или дв тому назадъ, точно такая же проба верхняго слоя дала семь тысячъ долларовъ на тонну. Наши горы полны шатающимися изслдователями. Ежедневно и даже ежечасно открываются новыя и боле поражающія доказательства громадныхъ размровъ богатствъ, таящихся въ ндрахъ нашей любимой страны. Встрчающіеся минералы — не одно серебро. Есть ясные признаки золота, недавно наткнулись на киноварь. Что касается до простыхъ металловъ, то ихъ въ изобиліи. Намедни открыли пласты смолистаго угля. Я всегда поддерживалъ то мнніе, что уголь есть деревянное наслоеніе, и говорилъ объ этомъ когда-то Кол. Уитмэну, что въ окрестностяхъ Дэйтона (Невады) ни теперь, ни раньше, ничего не указывало на обнаруженіе деревянной формаціи и что поэтому я потерялъ всякое довріе къ его восхваленнымъ каменноугольнымъ копямъ. Я повторилъ то же мнніе при радостномъ открытіи угля и на Гумбольдт. Я говорилъ объ этомъ и съ пріятелемъ моимъ, капитаномъ Бергомъ. Мое сомнніе, однакоже, пропало, когда онъ мн объяснилъ, что видлъ въ этихъ мстностяхъ окаменлыя деревья, вышиною въ двсти футъ. Вслдствіе этого установился взглядъ, что когда-то громадные лса бросали на эти отдаленныя части свою непроницаемую тнь. Я твердо врю въ дло угля. Не сомнвайтесь въ положительныхъ минеральныхъ богатствахъ Гумбольдта. Они громадны, они неистощимы“.

Позвольте мн объяснить кое-что, посл чего читатель лучше пойметъ нкоторыя вышеприведенныя замтки. Въ то время, нашъ ближайшій сосдъ, Золотая Гора, считался одной изъ богатйшихъ мстностей серебряныхъ рудъ въ Невад; оттуда и привозили большею частью эти слитки серебра. „Верри-Ригъ“, руда Золотой Горы, доставляла отъ ста до четырехсотъ фунтовъ на тонну, но обыкновенно извлекалось отъ двадцати до сорока фунтовъ на тонну, — другими словами, каждые сто фунтовъ руды давали отъ одного до двухъ долларовъ. Но читатель видитъ, по вышеизложенному описанію, что Гумбольдтъ содержалъ въ себ большею частью одно серебро! Другими словами, каждые сто фунтовъ руды давали двсти долларовъ и даже триста пятьдесятъ долларовъ. Черезъ нсколько дней тотъ же самый корреспондентъ писалъ слдующее:

„Я говорилъ уже о значительномъ и почти сказочномъ богатств этой мстности, — оно просто невроятно. Ндры нашихъ горъ переполнены этими драгоцнными металлами. Я говорилъ также о томъ, что природа позаботилась устроить такъ наши горы, что не представляетъ большого труда разработки рудниковъ. Я упоминалъ, что въ здшней стран, по удобному мстоположенію, расплодилось масса лучшихъ заводовъ.

„Какова же исторія рудника Гумбольдта? Руда Шеба находится въ энергичныхъ рукахъ общества капиталистовъ изъ Сенъ-Франциско. Кажется руда эта смшана съ металлами, затрудняющими работу, особенно съ нашими далеко еще неусовершенствованными горными машинами. Владтели соединили капиталъ и трудъ, принявъ во вниманіе мое введеніе. Они работаютъ и продолжаютъ длать разслдованія. Тоннель, прорытый ими, достигъ длины въ сто футовъ. Уже съ первой пробой, за которой шла и разработка рудъ, довріе общества къ продолженію будущихъ работъ возросло, и основный капиталъ повысился до восьмисотъ долларовъ, по биржевой цн. Я не слыхалъ, чтобъ одна тонна руды была бы обращена въ ходячую монету. Я знаю, что въ Гумбольдт большое количество жилъ превосходятъ жилы Шеба. Послушайте-ка, на какое предпріятіе идутъ эксплоататоры Шеба. Они предполагаютъ перевезти въ Европу руду въ концентрированномъ вид. Перевозка изъ Старъ-Сити (ея мстонахожденія) на Виргинію-Сити будетъ стоить семьдесятъ долларовъ съ тонны, отъ Виргиніи до Санъ-Франциско сорокъ долларовъ за тонну, оттуда до Ливерпуля (мсто назначенія) десять долларовъ за тонну. Ихъ мысль та, что конгломерованный металлъ вернетъ имъ вс расходы; расходы до добыванію, по перевозк, по переплавк, и что тогда одна тонна необработанной руды принесетъ имъ чистаго дохода одну тысячу двсти долларовъ. Вычисленіе это можетъ быть и ошибочнымъ, такъ убавьте наполовину, и то результатъ громадный, далеко превышающій вс прежнія разработки нашей богатой территоріи.

«Самый обыкновенный разсчетъ тотъ, что руды наши могутъ давать пятьсотъ долларовъ съ тонны. Такое богатство уничтожаетъ и Гульдъ, и Каррей и Офиръ, и Мексиканскую, въ вашемъ сосдств. Я привелъ вамъ разсчетъ стоимости одной разработанной руды. Богатство ея показываетъ биржевая оцнка. Народъ въ области Гумбольдта помшался на „футахъ“ [6] . Въ то время, какъ я пишу, города наши почти опустли, походятъ на выморочныя селенія. Что сталось съ нашими мускулистыми и атлетическими согражданами? Они вс шагаютъ до оврагамъ и по горамъ. Ихъ слды видны по всмъ направленіямъ. Изрдка, является къ намъ верховой, видно, что усталый конь его немало потрудился. Верховой этотъ останавливается передъ своимъ жилищемъ, торопливо обмнивается вжливыми привтствіями со своими согражданами, спшитъ въ пробирную палатку, а оттуда къ регистратору округа. На другой день утромъ, возобновивъ свои състные припасы, опять исчезаетъ по своей дикой и неторной дорог. И вотъ этотъ молодецъ считаетъ свое состояніе уже тысячами. У него аппетитъ ненасытной акулы, онъ желалъ бы пріобрсти весь міръ металловъ».

Этого было достаточно. Какъ только окончили мы чтеніе вышенаписанной статьи, четверо изъ насъ ршили отправиться на Гумбольдтъ. Мы сразу стали собираться и бранили себя, что раньше на это не ршились, такъ какъ теперь страхъ насъ обуялъ, чт опоздаемъ и что вс богатйшія руды будутъ открыты и захвачены, прежде чмъ мы туды прибудемъ и тогда волей-неволей придется довольствоваться залежами, изъ которыхъ боле двухъ сотъ или трехъ сотъ долларовъ съ тонны не добудешь. Часомъ раньше, до чтенія статьи, счелъ бы я себя богачемъ, еслибъ пріобрлъ десять футовъ въ руд Золотой Горы, которая вырабатывала двадцать пять долларовъ съ тонны, теперь я уже былъ недоволенъ, что придется довольствоваться бднйшими рудами, которыя, впрочемъ, въ Золотой Гор считались бы богатйшими.

Спшите, торопитесь, — было все, что твердили мы другъ другу; времени, впрочемъ, мы не теряли даромъ. Наша партія состояла изъ четырехъ человкъ: кузнецъ, шестидесяти лтъ, два юриста и я. Мы купили фуру и пару несчастныхъ старыхъ лошадей, фуру нагрузили большимъ количествомъ провизіи, приборами разныхъ инструментовъ для копанія, и выхали изъ Карсона свжимъ декабрьскимъ денькомъ. Лошади оказались до того слабы, что мы скоро пришли къ заключенію, что одному или двумъ надо выйти и идти пшкомъ; дйствительно, замтно стало облегченіе, но не надолго; черезъ нсколько времени опять показалось, что лучше будетъ, если еще одинъ выйдетъ, и опять видимо стало легче лошадямъ. Тутъ мн пришла мысль править ими, хотя въ жизни своей никогда еще не правилъ ни одной, не знаю, откуда у меня взялась эта смлость, другой никогда не рискнулъ бы на такую отвтственность; но спустя короткое время нашли, что не дурно было бы и правящему выйти и идти пшкомъ. Съ тхъ поръ я сложилъ съ себя званіе кучера и никогда больше не претендовалъ на него. Черезъ часъ мы увидли, что не только будетъ лучше, но что положительно необходимо намъ четверымъ помогать лошадямъ. По два сразу толкали мы сзади фуру по тяжелому песку, и этимъ сильно облегчали слабымъ лошадямъ непосильный трудъ, не давая имъ почти совсмъ тянуть. Оно иногда лучше сразу постичь свою участь, легче мириться; мы скоро поняли свою. Ясно было, что намъ придется вс двсти миль идти пшкомъ, толкать фуру, а съ ней и лошадей; въ фуру мы уже больше не садились, хуже того, мы, не отдыхая, стояли сзади и постоянно смняли другъ друга.