Ночью прохали мы любопытное явленіе. природы; мы слышали о немъ дня два подъ-рядъ и жаждали скоре увидть. Это былъ какъ бы природный ледникъ. Былъ августъ мсяцъ и днемъ вс изнемогали отъ жары, однако, на одной изъ станцій можно было по склону горы, защищенному отъ втра цлыми рядами валуновъ, вскопавъ грунтъ глубиною въ 6 дюймовъ, напасть на глыбы льда, крпко и плотно замерзшаго и чистаго, какъ кристаллъ!

На разсвт, когда мы сидли уже съ поднятыми сторами, наслаждаясь утреннимъ куреніемъ и любуясь великолпной картиной восхода солнца, лучи котораго, постепенно являясь, ласкали рядъ горныхъ вершинъ, то сіяя, то скользя по утесамъ и верхушкамъ, какъ будто невидимый Творецъ обозрвалъ своихъ сдыхъ ветерановъ, а они почтительно ему улыбались, мы поднялись и глазамъ нашимъ представился городъ Южный Пассъ-Сити (Suth Pass City). Содержатель гостинницы, почтмейстеръ, кузнецъ, мэръ города, полицейскій, городской судья и главный гражданинъ и землевладлецъ все это вмст явился насъ радостно привтствовать, за что мы ему пожелали добраго утра. Онъ сообщилъ намъ новости про индйцевъ, про Скалистыя Горы, а мы ему взамнъ передали, что длалось въ степяхъ. Когда онъ удалился къ себ въ своемъ одинокомъ величіи, мы уже опять летли по горамъ. Южный Пассъ-Сити состоялъ изъ четырехъ деревянныхъ домиковъ, одинъ изъ нихъ не былъ оконченъ, а джентльмэнъ, исполняющій вс вышесказанныя должности, былъ главнымъ между десятью жителями города. Подумайте только, содержатель гостинницы, почтмейстеръ, кузнецъ, мэръ города, полицейскій, судья и главный гражданинъ города — все это сосредоточивалось въ одномъ лиц. Бемисъ нашелъ, что онъ изображаетъ изъ себя «отличный револьверъ системы Allen, начиненный разными достоинствами, и онъ же ршилъ, что если бы пришлось умереть почтмейстеру или кузнецу, или кузнецу и почтмейстеру одновременно, то жители города еще могли бы это перенести, но если пришлось бы умирать всмъ вмст, то такая потеря для общества была бы ужасна.

На дв мили выше Южнаго Пассъ-Сити мы увидли въ первый разъ то диво и чудо, съ которымъ не путешествующее юношество знакомится по учебникамъ и книгамъ, но видя которое собственными глазами, бываетъ всетаки поражено, — это снгъ среди самаго лта. Мы были теперь на значительной вышин, вблизи облаковъ, и знали очень хорошо, что должны встртить высокія вершины, покрытыя „вчнымъ снгомъ“, что такъ всмъ хорошо извстно по описаніямъ, но однако, когда я увидлъ ихъ вдали величественно блествшими на солнц и зналъ время года, а по случаю сильной жары долженъ былъ скинуть сюртукъ, то всетаки былъ изумленъ, какъ будто бы впервые слышалъ, что въ август можетъ лежать гд-нибудь снгъ. Правда, „видть, значитъ врить“, многіе проживутъ всю жизнь, воображая, что врятъ нкоторымъ общепринятымъ и установившимся истинамъ и никогда не будутъ подозрвать, что если бы они встали лицомъ къ лицу съ этими истинами, они бы убдились въ томъ, что въ д__й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_с_т_и не врили въ нихъ, но только воображали, что врили. Вскор безчисленное множество вершинъ представилось нашимъ взорамъ, окутанное блестящимъ снгомъ, и тамъ и сямъ въ тни, по склону горъ виднлись небольшія мстечки, покрытыя снгомъ, мстечки, какъ казалось, не больше дамскаго носового платка, а въ дйствительности величиною въ большую площадь.

Наконецъ, мы добрались въ самомъ дл до знаменитаго Южнаго Пасса и весело неслись высоко надъ гршнымъ міромъ. Мы находились на высочайшей оконечности главнаго хребта Скалистыхъ Горъ, куда долго пробирались и терпливо лзли дни и ночи; вокругъ насъ толпилось собраніе какъ бы королей природы, возвышавшихся на десять, двадцать и даже тридцать тысячъ футовъ, — величественные старцы, которые, если бы желали въ сумеркахъ посмотрть на Вашингтонскую гору, то должны были бы нагнуться. Мы были на такой воздушной высот, что люди на земл какъ бы ползали, и когда преграждающіе утесы не мшали нашему кругозору, намъ казалось, что мы можемъ видть вселенную и любоваться на весь земной шаръ съ его горами, морями и сушею, разстилающейся таинственно сквозь лтній туманъ. Стоя на Пасс за облаками, онъ напоминалъ долину, въ одномъ же мст скоре походилъ на перекинутый висячій мостъ, откуда мы видли, какъ возвышалась около насъ съ обихъ сторонъ треть двухъ или трехъ величественныхъ пурпуровыхъ вершинъ, и намъ казалось, что подойди мы къ самому краю и посмотри внизъ, то взорамъ нашимъ представятся въ глубин прячущіяся массы горъ, равнины и тянущіяся у подошвы ихъ долины. Эти грозные султаны были убраны чалмами изъ безпорядочной массы облаковъ, которыя то оторвутся, то разорванными клочками несутся, набрасывая тни всюду по своему пути; задвая тутъ и тамъ встрчныя вершины, они покрываютъ ихъ, постепенно скользя уходятъ, обнаруживая снова пурпуровыя верхушки, украшенныя новымъ слоемъ снга. Эти огромные клоки облаковъ шли такъ низко, что, окутывая голову наблюдателя, заставляли его, невольно содрогаясь, отступить.

Съ того мста, о которомъ я говорю, можно было видть подъ собою цлый міръ какъ бы уменьшенныхъ скалъ и долинъ, ведущихъ внизъ, все ниже и ниже въ неопредленную даль, къ степи, гд дорога казалась ниткой, гд деревья походили на пучки перьевъ: эта была красивая картина при солнечномъ освщеніи, но все со спускающимся мракомъ, который затемнялъ очертанія все сильне и сильне подъ темнымъ сводомъ надвигающейся грозы; тогда, если ничто не преграждало и не портило вида, съ высоты стоящаго, онъ могъ наблюдать за разразившейся бурей, видть молніи, перебгавшія со скалы на скалу, ливень, падающій внизъ по долинамъ и слышать громъ и раскаты его. Мы видли все это; вещь обыкновенная для многихъ, но для насъ это было новостью.

Мы весело катили дальше и въ скоромъ времени на самой верхушк (хотя вс он въ продолженіе получасовой зды были для насъ верхушками, стоящими подъ однимъ уровнемъ) мы подъхали къ ключу, который раздлялся на два источника, воды ихъ направлялись въ дв противоположныя стороны. Одинъ изъ этихъ источниковъ, какъ говорилъ кондукторъ, протекалъ на западъ въ Калифорнскій заливъ къ Тихому океану, пробгая сотни и даже тысячи миль по необитаемымъ степямъ. Онъ говорилъ, что другой источникъ, выходя изъ снговыхъ вершинъ, направлялся на востокъ, длая столь же длинное путешествіе, и мы знали, что со временемъ успемъ позабыть о существованіи этой рченки, а она, все неутомимо продолжая свое теченіе внизъ по горамъ и долинамъ, мало-по-малу соединится съ широкимъ Миссури, потомъ продолжить свое направленіе черезъ неизвстныя равнины, степи и никмъ не посщаемыя дикія страны; посл чего вновь покажется между обмелвшими деревьями и песчаными отмелями, чтобы вступить въ Миссиссипи, слегка обмывъ пристань Сентъ-Луисъ, пойдетъ дале, проходя снова по мелямъ и по скалистымъ ущельямъ, по нескончаемымъ цпямъ бездонныхъ и обширныхъ извилинъ, по лсамъ, по таинственнымъ дорожкамъ, опять по мелямъ, окаймленнымъ широкимъ пространствомъ блестящаго сахарнаго тростника, черезъ Новый Орлеанъ, снова черезъ цпи и наклоны, чтобы, наконецъ, усталой, взволнованной, перенеся и горе и радости, броситься въ заливъ и успокоиться въ тропическомъ мор, гд безъ всякаго сожалнія никогда боле не вспомнитъ о своихъ снговыхъ вершинахъ.

Я сорвалъ листочекъ и бросилъ его въ рку, мысленно посылая привтъ своимъ друзьямъ на родин, но безъ марки онъ былъ врно гд-то задержанъ.

На вершин мы обогнали большой обозъ переселенцевъ, усталыхъ мужчинъ и женщинъ и изнуренныхъ овецъ и коровъ. Въ печальномъ и запыленномъ наздник во глав этой экспедиціи я узналъ Джона. Меньше всего я могъ ожидать встртить его на вершин Скалистыхъ Горъ, за тысячу миль отъ дома. Мы были однокашники и много лтъ дружили, но мальчишеская выходка съ моей стороны порвала эту дружбу, и она уже боле; никогда не возобновлялась. А дло было такъ. Я имлъ обыкновеніе посщать иногда одного знакомаго редактора, комната котораго была въ третьемъ этаж, окнами на улицу. Однажды редакторъ далъ мн арбузъ, который я тотчасъ же росположился уничтожить, но, посмотрвъ нечаянно въ окно, увидалъ Джона, стоящаго подъ самымъ окномъ, и у меня явилось непреодолимое желаніе бросить ему этотъ арбузъ на голову, что я и сдлалъ. Я не былъ въ выигрыш, потому что арбузъ мой пропалъ, а Джонъ не простилъ мн этой шутки, и мы, прекративъ всякое сношеніе, разстались съ нимъ, и теперь вдругъ встртились при такихъ обстоятельствахъ.

Мы тотчасъ же узнали другъ друга и горячо обнялись, какъ будто никогда и тни никакой ссоры не было между нами. Всякая вражда исчезла, и одного того, что мы встртились на чужой сторон такъ далеко отъ дома, было достаточно, чтобы мы забыли вс непріятности и разстались опять съ теплымъ чувствомъ другъ къ другу, пожелавъ обоюдно скораго свиданія и счастливаго пути.

Мы поднимались томительными часами по склонамъ Скалистыхъ Горъ, теперь же мы спускались, и спускались довольно быстро.

Мы оставили за собою горы Виндъ-Риверъ Маунтэнзъ (Wind River Mountains) и Онта Маунтэнзъ (Unta Mountains) и хали все время красивою мстностью, гд часто бллись скелеты муловъ и быковъ, слды бывшаго когда-то здсь переселенія, а мстами виднлись положенные камни и деревянные обрубки, которые, по словамъ кучера, обозначали мсто упокоенія боле драгоцнныхъ останковъ. Это было одно изъ самыхъ уединенныхъ мстъ для могилъ! Страна кайота и ворона, иначе сказать, страна тоски и полнаго одиночества. Въ сырую, темную ночь эти разбросанные скелеты зловще блестли, какъ будто степь была усыпана слабымъ свтомъ звздъ; происходило это отъ содержанія фосфора въ костяхъ. Но никакія ученыя объясненія не въ состояніи удержать человка отъ чувства содроганія, когда онъ близко прозжаетъ мимо таинственныхъ огней и знаетъ, что они исходятъ изъ скелета.

Въ полночь пошелъ дождь, и я никогда ничего не видлъ подобнаго, впрочемъ, и видть не могъ, потому что было совсмъ темно. Мы спустили сторы и даже заткнули вс щели своимъ платьемъ и всетаки, несмотря на эту предосторожность, дождь проникалъ въ двадцати мстахъ. Не было никакого спасенія; если мы спасали ноги отъ воды, то наврно подвергали спину наводненію, спасая спину, мочили что-нибудь другое. Если кто изъ насъ выскакивалъ изъ подъ мокраго одяла и садился, то тому, на-врно, струя воды проникала за воротъ. Между тмъ карета тихо подвигалась по степи, ныряя въ промоинахъ, такъ какъ кучеръ, благодаря темной ночи, не могъ держаться дороги, а буря такъ, безжалостно бушевала, что не было возможности сдержать лошадей. Какъ только мы потеряли слдъ, кондукторъ зажегъ фонари, чтобы отыскать дорогу, но при первой попытк свалился въ оврагъ, въ четырнадцать футовъ глубины, и фонарь, какъ метеоръ, послдовалъ за нимъ. Долетвъ до дна, онъ оттуда закричалъ неистовымъ голосомъ: