Второе. Согласно американскому документу, с самого начала сползания к мировой войне Англия и Франция рассматривали Советский Союз в качестве потенциального союзника. Достаточно напомнить о попытках организации в середине 1930-х годов системы коллективной безопасности, которые предпринимались с его участием. Тогда как их противники, прежде всего Германия и Япония, считали страну Советов своим очевидным врагом. Отсюда следующий важнейший вопрос: каковы были цели сталинского Советского Союза, вступившего после Мюнхена в переговоры: объявленные — со странами демократического Запада и тайные — с нацистской Германией?

Третье. В американском документе речь идет о существовании общемировой угрозы со стороны блока агрессивных держав, с чем, по логике вещей, не мог не считаться, и не в последнюю очередь, Советский Союз. В нем отчетливо прослеживается линия размежевания между Германией, Японией и Италией и противостоящими им странами, Англией и Францией — ближайшими объектами агрессии. Отсюда еще один важнейший вопрос: действительно ли сталинское руководство, несмотря на явное обострение противоречий между капиталистическими странами, опасалось образования общего антисоветского фронта государств-агрессоров и Англии с Францией, правительства которых возглавляли так называемые мюнхенцы Н. Чемберлен и Э. Даладье?

Из наиболее существенных положений американского документа остановлюсь на тех, которые удалось подкрепить новыми архивными материалами РГАСПИ. С одной стороны, на трактовке в американском документе обстоятельств первоначального движения Советского Союза в сторону стран Запада, с другой — причин последующего его поворота к нацистской Германии. Что, считают составители документа, и объясняет, в конечном счете, феномен Мюнхена.

Итак, о том, что вначале побуждало руководителей Советского Союза к поискам договоренностей с западными демократическими странами.

Согласно американскому документу, — приходится для точности повторить — к середине 1930-х годов советское правительство осознало, что оно охвачено плотным кольцом союзнического договора между Германией и Польшей с запада и Японией с востока. Ставшая русским известной информация убедила их, что представители японской, немецкой и польской армий проводят консультации с намерением осуществить совместное нападение на Россию и что дипломаты указанных трех стран договорились о частичном или полном разделе России в случае успеха нападения. Обладание такой информацией привело к коренному пересмотру своей политики русским правительством, результатом чего стал, прежде всего, союз с Францией и договоренность с ней о совместной поддержке Чехословакии. За этим последовал пересмотр советами в 1935–1936 годах всей их мировой политики, сказавшийся на их пропагандистской поддержке некоторых западных демократий.

Материалы архивного фонда И.В. Сталина в РГАСПИ подтверждают: да, в середине 1930-х годов через разведывательные каналы в Кремль действительно поступала тревожная информация об общих антисоветских планах Германии, Польши и Японии. Сталин, большой поклонник всякого рода конспирации и заговоров, придавал таким сообщениям советской разведки первостепенное значение. Один из отечественных авторов даже пишет о существовании у Сталина «личной секретной службы, занимавшейся под его непосредственным руководством стратегической разведкой и контрразведкой по всему миру», о деятельности которой не знало даже его официальное окружение{149}.

В апреле 1935 года Сталин получил документ, который, говорилось в сообщении разведки, был «изъят агентурным путем из переписки Гучкова» (в прошлом военного министра Временного правительства, выступавшего в эмиграции за активную борьбу с большевистской властью). В документе под названием «История одной коалиции и ее планы» говорилось о вынашиваемых в Германии и Польше планах, направленных против СССР. Роль третьего участника антисоветской коалиции отводилась Японии{150}.

В начале мая того же 1935 года поступило новое сообщение, на этот раз из Бухареста — «от агента, близко связанного с Министерством Иностранных Дел Польши». В нем утверждалось, что между польским и германским генеральными штабами заключена конвенция, направленная против СССР{151}. Известно, что такого рода опасения высказывались с советской стороны в связи с подписанием в Берлине 26 января 1934 г. германо-польской декларации о необращении к силе, которая, как подозревали в Москве, включала некие секретные статьи. Тем более что в период между двумя мировыми войнами Польша считалась наиболее вероятным военным противником СССР.

Наконец, источником еще одного агентурного сообщения, переданного по телеграфу в начале февраля 1936 года, был Государственный департамент США. Оно содержало перевод донесения американского посла в Японии Дж. Грю государственному секретарю США К. Хэллу. В числе прочего в нем говорилось: «Узнал о непрерывных совещаниях германского посла с японским министром иностранных дел по вопросу о заключении военного союза». Упоминалось участие в переговорах германской военной миссии{152}.