К тому времени все войска неподвижно замерли на позициях, что достигли в последнем ноябрьском наступлении. Растянулись по широкому фронту на сто шестьдесят пять верст от рек Шешупы и Немана на севере до Иоганнисбургских лесов на юге. Дальше лежали прочно укрепленный Летценский район, а также очень сильные оборонительные позиции за Ангерапом, подготовленные немцами заблаговременно, еще до начала войны. А в русских войсках для штурма не было ни тяжелой артиллерии, ни каких-либо технических средств. Слава богу, штаб фронта это признал и основной задачей для 10-й армии определил прикрытие правого фланга и сообщений всего Северо-Западного фронта. Не снял, однако, и вторую, специальную задачу, в которой настаивал на овладении Летценским укрепленным районом. Правда, для этого из крепости Осовец в распоряжение командующего армией было передано несколько десятков тяжелых орудий, усиленных затем четырьмя двенадцатидюймовыми разборными гаубицами. Командовать всей осадной артиллерией поставили генерал-майора Бржозовского, начальника артиллерии той же крепости. По мнению Будберга, весьма грамотный боевой офицер, очень энергичный и распорядительный. Еще в Порт-Артуре себя зарекомендовал.

При всем при этом в течение декабря из армии забрали на другие направления одну кавалерийскую и шесть пехотных дивизий, а также пять стрелковых бригад, словно в подтверждение пассивности предстоящей задачи. Так и вышло, что под конец года все активные действия ограничивались единственной операцией против Летцена. Причем наблюдать за ее ходом, как и осуществлять общее руководство, поручили не кому-нибудь, а Будбергу. Он, видите ли, специалист по крепостному делу, ему и карты в руки. Только никто почему-то не озаботился тем, что крепость Летцен за считаные дни выросла из сравнительно небольшого форта Бойен. Его переименовали по приказу фельдмаршала Гинденбурга почти сразу после битвы под Сольдау, направив сюда на работы нескольких инженерных рот с пятнадцатью тысячами рабочих. Денно и нощно усиливали они оборону, создав сильно укрепленный район протяженностью в двадцать пять верст. В штабе фронта, похоже, не до конца понимали, что несколько десятков тяжелых орудий было бы вполне достаточно для форта Бойен, но для атаки на Летцен их до смешного мало.

Будберг выступал решительно против того, чтобы втягивать армию в эту осаду. Он прекрасно знал данные воздушной и общей разведки, а также специфику оборонительных свойств Летценского озерно-лесного лабиринта. Они красноречиво давали понять, что выполнение такой задачи потребует огромнейших усилий. Но при тех скудных средствах, коими располагала армия, и разного рода затруднениях, едва ли удастся достичь успеха. Тем более достаточно быстро. Нельзя же, в самом-то деле, не принимать во внимание тот факт, что в течение вот уже четырех месяцев немцы непрерывно наращивали оборону всей системы Мазурских озер. В результате вокруг прежнего форта Бойен, защищавшего Летценский перешеек, возник целый укрепленный район с глубоко эшелонированной обороной, с широким применением сильных искусственных препятствий, фланкирующих пулеметных капониров и прочей временной и долговременной фортификацией. Добавить сюда длинные и широкие озера, узкие, обстреливаемые с трех сторон перешейки между ними, высокие дюны, поросшие густым лесом, удобные для размещения скрытых огневых точек и артиллерийских наблюдателей, – и получится практически неприступный рубеж, оборонять который не составит никакого труда. Нечего и думать овладеть им сразу, одним решительным штурмом. Здесь нужно вести очень длительную и тяжелую операцию, постепенно, шаг за шагом, отнимая у неприятеля позиции, защищающие и фланкирующие междуозерные перешейки, тесно связанные друг с другом в оборонительном и боевом плане.

Прежде чем добраться до центрального Бойенского форта, запиравшего перешейки меж озер Мауер и Левентин, предстояло проломить два ряда укреплений на довольно широком фронте. А перед этим следовало занять весьма важный плацдарм – Папроткерское плато, которое господствовало над центром и правым флангом всего неприятельского расположения. Немцы превратили это плато в маленькую крепость.

– По опыту первого месяца наших действий против Летцена сразу же обнаружилось, что наши артиллерийские и технические средства совершенно недостаточны по самому умеренному расчету, – докладывал Будберг своему командующему, глядя, как все больше хмурится его худощавое лицо. – Для возможности достижения успеха в этой операции нам необходимо получить не менее десяти полевых и двенадцати мортирных сорокавосьмилинейных батарей с большим запасом патронов и, кроме того, специальный отряд для воздушной разведки и корректировки стрельбы. Еще, по крайней мере, три саперные роты с надлежащим техническим снабжением и несколько пулеметных рот или команд. Сверх того требуется значительное усиление боевых комплектов тяжелых крепостных орудий и добавление нескольких скорострельных и дальнобойных батарей.

Сиверс удивленно приподнял одну бровь, оставив другую хмуриться:

– Эка вы раздухарились, барон. К чему такие сложности?

– Потребность этих усилений вызвана малоподвижностью тяжелых крепостных орудий, их малой скорострельностью и ограниченными боевыми комплектами, – не моргнув глазом отрапортовал начальник штаба. – Нам необходимо развивать очень сильный и частью навесной артиллерийский огонь полевых калибров на очень широком фронте и против многочисленных и мелких целей. Пулеметы существенно важны, как при самом наступлении, так и во время закрепления за собой уже взятых участков.

Снова насупился. Нервно дергает ус. Неприятно ему.

Вообще-то Будберг полагал, что в штабе не до конца понимали, что же на самом деле представляет собой укрепленный Летценский район, считая себя обязанным осветить этот вопрос. По его глубокому убеждению именно штабисты должны доказать, что при имеющихся условиях армия вполне способна вести эту операцию. Но не с ничтожными средствами, которые сводят на нет все шансы победить. Раз уж так необходимо в срочном порядке вскрыть оборону этого крепостного узла, то пусть обеспечат соответствующим инструментом. Дадут все необходимое, как по качеству, так и по количеству.

– Не слишком ли большой пессимизм? – с явным сомнением поморщился командующий. – Из чего вы сделали столь одиозные выводы?

– Данные расчеты, ваше превосходительство, не являются следствием одних лишь теоретических умозаключений вашего покорного слуги. Они в достаточной степени уже были убедительно подтверждены неудачами повторных попыток 3-го Сибирского корпуса по овладению первой укрепленной линией Папроткерских высот. Вы ведь приняли решение отказаться здесь от дальнейших активных действий полевого характера и продвигаться далее способами осадной войны, вплоть до заложения минных галерей.

Помолчав, генерал Сиверс, не переставая хмуриться, медленно, с расстановкой заговорил:

– К сожалению, никоим образом не могу согласиться с большинством из приведенных вами доводов. Наиважнейшей задачей на данный момент считаю уничтожение главного ядра всей оборонительной системы Мазурских озер, после чего все специфические особенности Восточно-Прусского театра просто утратят свое значение. Тогда для нас откроются самые благоприятные возможности по общему переносу театров военных действий на неприятельскую территорию на всем Северо-Западном фронте.