Он ушел из бара, зная достаточно, чтобы осуществить свой план. Бармен вышел его проводить, и ему пришлось ехать дальше по улице, вместо того, чтобы развернуться и отправиться к дому Хоскинса. Он увидел, как бармен машет ему рукой, и посигналил на прощание. «Так даже лучше. Пусть видит, что я уезжаю», – думал Грэнни, начиная планировать, как вернется сюда ночью.

Он выехал за город, чувствуя, как от выпитого начинает гудеть в голове. Или не от выпитого? Грэнни снизил скорость. Мир снова исчезал, таял, затягивался мглой. «Когда же это кончится?!» Он почувствовал, что съезжает на обочину, вдавил педаль тормоза в пол. «Шевроле» остановилось, Грэнни откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, проваливаясь в пустоту и мрак. Ему показалось, что прошло не больше минуты, поэтому, когда сознание вернулось, то он не сразу понял, что наступила ночь.

– Какого… – Грэнни вышел из машины, недоверчиво оглядываясь.

На западе еще догорал закат, но вокруг уже господствовала тьма. На мгновение Грэнни засомневался – проснулся ли он или спит и видит сон? Алый закат, черное полотно дороги, пустыня, туман… Особенно туман. Он клубился над пустыней, извивался, словно живое существо, в центре которого то вспыхивало, то затухало неестественное зарево. Грэнни зажмурился, снова открыл глаза, надеясь, что видение развеется.

– Что за черт?! – он сел в машину, включил зажигание. Призрачное зарево замелькало в боковом стекле. – Да что же это такое?! – Грэнни увидел песчаную дорогу, ведущую в пустыню, снизил скорость, свернул с автострады.

Ощущение, что он продолжает спать, усилилось. «Шевроле» подпрыгивало на ухабах, оставляя за собой облака поднятой пыли. На какое-то время Грэнни потерял из вида привлекшее его внимание зарево, решил, что мираж наконец-то развеялся. «С ума сойти ото всего этого можно!» Он снизил скорость, остановился. Туман подкрался к машине, окутал ее. Яркий свет фар вырвал из молочной плоти два женских силуэта. Мать и дочь.

– Норма? Бетти? – Грэнни снова затряс головой. Женщины обернулись. Ошибки не было. Туман начал сгущаться. Мать и дочь взялись за руки. Никогда прежде Грэнни не видел их столь беззащитными и беспомощными, как сейчас. – Это сон. Всего лишь сон, – зашептал, словно молитву, Грэнни – молитву, в которую не верил. Фары выхватили из тумана еще один силуэт. – Хоскинс! – Грэнни попытался выйти из машины, но двери заклинило. Он нажал на клаксон, надеясь привлечь внимание жены, но машина, кажется, окончательно перестала подчиняться ему. Мысли спутались.

«Сначала он забрал у меня сына, а теперь хочет забрать и дочь!» – Грэнни ударил кулаком в боковое стекло, надеясь разбить его и так выбраться из машины. Боль обожгла руку. В глазах потемнело. Где-то далеко зазвенели осыпавшиеся осколки. Сон кончился. Грэнни замер, растерянно уставившись на окровавленный кулак. Не было ни пустыни, ни тумана. «Шевроле» по-прежнему стояло у обочины. Грэнни недоверчиво взялся за ручку. Дверь открылась.

Он вышел из машины, пытаясь убедить себя, что виной всему жара и виски. Кровь из разбитой руки капала на остывающей асфальт. Боль начинала медленно подниматься к плечу. Осколки стекол ветрового стекла поблескивали в лучах заходящего солнца. Грэнни до боли в глазах вгляделся в пустынную даль, где во сне видел странное зарево. «Да. Вот теперь я не сплю», – решил он, так ничего и не увидев, дождался, когда стемнеет, и вернулся в город.

Приютившийся на окраине дом с водонапорной башней на заднем фоне был погружен во тьму, если не считать бледного света большой белой луны, зависшей в небе. Ни в одном из окон дома не горел свет. «Может быть, Бадди спит?» – подумал Грэнни. Он оставил машину чуть дальше и теперь осторожно подходил к крыльцу. Старые ступени жалобно скрипнули под его весом. Никогда прежде он еще не стучался в дверь, намереваясь свернуть хозяину шею.

«А если в доме есть кто-то еще, кроме этого недоноска?»

Грэнни остановился, попробовал открыть дверь, надеясь, что она не заперта. Заперта. Он постучал, выждал около минуты, убедился, что никто не идет открывать, и постучал настойчивее. Снова тишина. Грэнни обошел дом и проверил черный ход. Дверь открылась, но дом оказался пуст.

Грэнни снова вышел на улицу, зная, что уже точно не отступится – лаборатория, которую он нашел на чердаке дома, убеждала его в правильности сделанных выводов. «Вот только куда, черт возьми, делся Хоскинс?!» Грэнни огляделся, увидел собравшихся у водонапорной башни людей и прямиком направился к ним. Но Бадди там не было.

– А где он, вы не знаете? – спросил Грэнни. Мужчины не ответили, лишь плотнее сжали живой круг, будто водонапорная башня была самым ценным для них в жизни. – Эй, вы что, все тут под кайфом? – Грэнни толкнул одного из них в плечо. Мужчина пошатнулся, шагнул назад, чтобы удержать равновесие, но тут же снова занял свое место. – Да что за… – Грэнни запнулся, увидев его глаза – стеклянные, неживые, словно у манекена, который вдруг ожил и стал считать себя человеком.

«Точно под кайфом», – решил Грэнни.

– Мне нужен Бадди Хоскинс! – зарычал он, сгребая ближайшего к нему мужчину в охапку. – Ты слышишь меня, чертов нарк? – Грэнни вывернул мужчине руки. – Говори, иначе я сломаю тебе ее. – Затрещали суставы. В тишине все это выглядело как-то слишком чудовищно. – Говори же! Гово… – Грэнни вздрогнул, почувствовав, как сломалась кость.

Мужчина упал на колени, посмотрел на свою руку, на Грэнни и закричал. Крик был таким неожиданным и таким громким, что Грэнни снова невольно вздрогнул. Мужчина со сломанной рукой поднялся на ноги, шагнул к своему обидчику. Остальные мужчины шагнули следом за ним.