Но Гале жалко было время, необходимое им для общения, тратить на сон.

Она пыталась сравнивать Олега с Федором Ступишиным, наиболее достойным в ее жизни представителем мужского пола, и сравнение оказывалось в пользу Олега.

С Федором тоже было интересно: они часами говорили о книгах, об искусстве, имеет ли оно какое-нибудь облагораживающее влияние на душу человека или нет... И они с Федором часто ожесточенно спорили, и эти споры рождали не истину, а, как правило, обиду.

С Олегом у них не возникало причин для споров. Он был не слишком начитан, зато жадно слушал Галю, с удовольствием ходил с ней на Малую Грузинскую, где выставляли свои произведения художники-авангардисты, на концерты в консерваторию... Федор был неуклюж, не умел как следует ухаживать за девушками. Олег ухаживал очень красиво, это, наверное, врожденное. Он даже цветы дарил Гале со старомодной грацией — именно преподносил, букет от этого казался еще прекраснее. В ресторане умел достойно пообщаться с официантом — не выпячивал себя. В каждом его жесте сквозило уважение к женщине, рыцарское почитание даже... Такое отношение к слабому полу сейчас редко встретишь, особенно у ее ровесников. Слова, которые он произносил, были вескими, основательными. Олег никогда не рисовался, в отличие от многих мужчин, давно перенявших у женщин утонченное кокетство и склонность к игре. Не суетился, был щедр и уступчив. Короче говоря, за короткое время их знакомства Галя твердо уверилась, что этот человек никогда ее не разочарует.

Прежде, думая о предстоящем замужестве, Галя не могла представить мужчину, с которым ей предстоит жить вместе. Ей часто говорили, что она не позволит кому-то другому перехватить инициативу, энергия била из нее ключом... Но вместе с тем она не могла вообразить рядом с собой и такое существо, которое будет уступать ей во всем, — такого бы она не потерпела.

В Олеге ей нравилось больше всего его благородное отношение к людям. Она знала, что он не способен о другом человеке отозваться плохо. Олег всегда полагал, что люди, о которых он рассказывал Гале, гораздо лучше, выше и значительнее его самого. Он не держал про запас иронических шуток, показного остроумия, которым так любят щеголять многие.

И она не представляла, как он, такой благородный, честный, сможет оставить семью.

Временами Гале даже хотелось убедить его не делать этого, она чувствовала, что Олег будет сильно страдать из-за жены и сына, которые любят его, — но тут сама судьба вмешалась в создавшуюся ситуацию...

Как-то Галя вернулась со свидания несколько раньше обычного — новые туфли натирали ноги.

Не успела она скинуть их, как в дверь позвонили, и в ее комнату бурей внеслась Лиля:

— Я так и знала, что он уже ушел от тебя. Гляжу, машины на улице нет — значит, ушел!

— Какой машины? — Меньше всего Гале хотелось сейчас разговаривать с Лилей, которую всегда было довольно трудно спровадить. — Кто ушел?

— Не прикидывайся кроликом, удав! — хохотнула Лиля. — Теперь мне про тебя все-все известно. И что самое главное — не только мне! Что я тебе скажу! Ты только не падай в обморок.

— Чтобы я не упала, разреши мне прилечь, — устало сказала Галя, действительно укладываясь на тахту. — Ох, ноги болят...

— А с чего это им болеть! — как будто возмутилась Лиля. — Это у меня, бедной, они должны болеть, потому что у нас с Рустикой нет колес, как у некоторых. Я, такая красавица, езжу в общественном транспорте, как последняя уборщица...

— И я в общественном, — вяло ответила Галя.

— Не скажи! Все теперь с тобой ясно, тихоня Тихомирова, и не мне одной! Послушай! — Лилины глаза жадно впились в Галю. — Еще раз — не падай! Я тебя выдала!

— Кому ты меня выдала?

— Кому не надо, тому и выдала, но ведь я же, бедная девушка, ничего не знала! Если бы ты мне была настоящей подругой и всем бы со мной делилась, такого бы не получилось... А я ничего не знала и выдала тебя!

Смутная тревога сжала Галино сердце.

— О чем ты, наконец?

— Не о чем, а о ком... О нем, о твоем женатом хахале, на которого ты променяла Сашку Крайнева... Ой! — Лиля вдруг заметила Галины новые туфли и впилась в них плотоядным взглядом, забыв обо всем на свете. — Ой, я сейчас помру! Это класс! Где брала? Ой, я примерю! Я как раз мечтала о таких золотистых лодочках, прям как у Золушки! Это тебе твой хахаль купил? — Лиля уже притопывала в лодочках. — Ну, класс! Продай их мне, только недорого, я бедная... Тебе они не идут. У тебя ноги и без того длинные. Продай, сколько за них хочешь?..

— Не продам, — отрезала Галя. — Так что... что ты хотела рассказать? Что там у тебя стряслось?

— Это не у меня, моя милая подруга, а как раз у тебя... Так не продашь? Ладно. Слушай, как я тебя продала. Только я, ей-богу, не хотела, хочешь — верь, хочешь — нет... Выходим мы с Рустиком из дому — ему надо было на съемки в зоопарк. Представляешь меня в зоопарке, как я там смотрелась среди зверушек в своей новой блузке со стеклярусом! Вся съемочная группа с копыт полетела! Ну это я вперед забежала, об этом позже. Выходим мы, стало быть, со двора и встречаем одну знакомую Рустама, бывшую однокурсницу. Такая краля в стиле а-ля рюс, белая, вальяжная, в брючном костюме, который ей нельзя носить даже под угрозой расстрела, потому что филейная часть — во-о! Да... А рядом с ней молодой человек, сразу стал пялить на меня глаза, поэтому Рустам быстренько оторвал меня от них и потащил в зоопарк, ну, это не важно... А важно то, что стояли они аккурат у машины твоего!

— Кого моего? — Галя еще толком не понимала, в чем дело, но упоминание машины теперь очень здорово насторожило ее. Олег сегодня заезжал за ней, подождал, а потом они оставили ее и двинулись пешочком к Москве-реке.

— Ну, ты актриса! Тебе бы сниматься вместе с Хрюшей! Вернее, вместо Хрюши! Потому что ты Хрюша и есть — ни о чем меня не предупредила, ничего не сказала!

— Да говори ты наконец, в чем дело! — разъярилась Галя.

— В том, что это его сын! — торжественно произнесла Лиля.