– Веди, – коротко приказал ротный.

Живым оказался радист, он лежал в нескольких десятках метров от места боя. Из-под черных резиновых шайб наушников сочилась густая черная кровь. Морпех глядел перед собой невидящими глазами и, намертво прижав микрофон к запекшимся губам, заученно бормотал:

– Росомаха вызывает Белого Орла, Росомаха вызывает Белого Орла…

– Твою мать, наши! – по-звериному зарычал Воскресенский. – Радио в штаб группировки…

Высокогорный ледник караван преодолевал двое суток. Отдыхая по нескольку часов, боевики снова и снова поднимали свою ношу и тащили ее дальше. Потом опять короткий отдых и как самую большую ценность бережно под уздцы вели лошадей, которые с большим трудом могли передвигаться по скользкому льду.

– Слушай, Виталик, – во время одного из привалов обратился к Милевскому Панчук. – Как тебе удалось скинуть с горы проводника? Ты что, телепат?

– Загипнотизировал деда? – подключился Качмала. Оба легионера ни на секунду не сомневались, что неожиданное желание проводника отправиться в лучший из миров не обошлось без вмешательства их приятеля.

– Гипноз здесь ни при чем, – спокойно парировал Виталий. Отстегнув в очередной раз ремень от автомата, сложил его вдвое и продолжил: – Во время службы в Джибути аборигены научили меня при помощи примитивной пращи на сотню шагов попадать в пивную банку. А дедушка так удачно стоял на краю обрыва, просто руки чесались. К тому же на него в тот момент никто не смотрел, расстояние было немногим больше полусотни шагов, да и голова старца была побольше пивной банки. Даже если бы его и отыскали в ущелье, то вряд ли бы поняли, отчего это проводник нырнул в вечность. Камень – не пуля, в теле не остается. Учтя все эти факторы, я рискнул и, как говорится, вышел в «дамки»…

– Это точно, – уважительно согласился Качмала. Действительно, поступок Милевского, не зная технологии исполнения, можно принять за колдовство или гипноз. И так решили не одни легионеры, неожиданное «самоубийство» проводника сильно шокировало Воина.

Командуя караваном, Руслан Мирзоханов действовал будто по инерции, по программе, вложенной в его мозг; казалось, сознание находилось далеко от него.

Впрочем, моджахедов подгонять не приходилось, лютый ночной холод и дневной страх быть обнаруженными авиацией на зеркале ледника стимулировали их лучше любого окрика или приказа.

Наконец на третий день караван спустился с заснеженных вершин.

Руслан Мирзоханов отдал приказ встать на привал в небольшой буковой роще, надежно скрывавшей от постороннего взгляда и боевиков, и лошадей с грузом.

Первым делом разожгли спиртовки, чтобы разогреть пищу, которую на леднике приходилось выцарапывать из банок в замерзшем виде, клацая от холода и голода зубами. После сытной и горячей пищи сон липкой паутиной окутал обессиленных людей.

Владимир, пристроившись в тени молодого бука, также провалился в сладостную дрему, но долго спать ему не дали. Уже через полчаса Шатуна грубо растолкал один из телохранителей Воина и жестом показал, что его ждет полевой командир.

– Вы снова хотите послать нас в разведку? – вместо приветствия поинтересовался Панчук.

– Без опытного проводника это займет много времени, а его у нас нет, – ровным голосом ответил Руслан. Спустившись с заснеженных вершин ледника и оказавшись на земле, он вновь обрел былую уверенность, хотя Шатун был готов заложить свою голову, что эта уверенность держалась на одном честном слове.

– А идти дальше без дозора – сплошное самоубийство, – в тон полевому командиру ответил бывший легионер. При этом отметив, как дернулась физиономия Воина при слове «самоубийство».

– Дозорную группу мы пропустим вперед, – задумчиво, будто тщательно взвешивая слова, проговорил Мирзоханов. – Это, так сказать, тактика, а хотелось бы рассмотреть всю стратегическую карту нашего движения.

– Интересно, как это вам удастся без данных глубинной разведки, – недоверчиво хмыкнул Панчук.

Руслан Мирзоханов внимательно посмотрел на него, как бы решая, говорить или нет, потом вздохнул и все же заговорил:

– От наших южных друзей осталось кое-какое оборудование, – чеченец указал взглядом на пластиковые коробки-контейнеры, при которых постоянно находились пакистанцы. – Они утверждали, что при помощи него можно легко осмотреть не только наш район, но и весь Кавказ как целиком, так и по отдельности. – Воин сделал короткую паузу и продолжил: – Учитывая ваш богатый опыт службы в легионе, хочу задать вопрос: «Вы сможете разобраться с этим оборудованием?»

Теперь наступила очередь Шатуна неопределенно двинуть плечами, что он и сделал, прежде чем произнести:

– Давайте взглянем на это чудо.

Маркировка на контейнерах оказалась знакомой, АСУ «черчилль» британского производства (автоматическая система управления войсками), модель не самая последняя. Именно такую унтер-офицер Жан Парлен монтировал в Боснии для штаба миротворческих сил.

Собрать АСУ теперь не составляло большого труда. Компьютер, три жидкокристаллических дисплея и похожая на выгнутый зонтик спутниковая антенна. Самое громоздкое в этой установке – пара блоков питания, обеспечивающих бесперебойную работу «черчилля» в течение суток.

Включив АСУ, Панчук быстро загрузил стандартную программу. Тут же загудел загружающийся системный блок, замигали дисплеи, антенное устройство ожило, вращаясь вокруг своей оси в поисках ближайших спутников. Наконец мониторы заработали, высветив на экранах карту Чечни, причем если на центральном блоке была высвечена вся территория республики, то на боковых горные и равнинные районы. Тут же красным цветом обозначились расположения частей федеральных войск, в стороне голубым пунктиром места наиболее эффективных позиций для обстрела и атаки на объекты федеральных войск. Внешне это походило на обычную игровую стратегию, но Шатун знал, что это далеко не так. Он не удержался и от удивления даже присвистнул.