– Товарищ капитан, – в палатку заглянул радист. – Получена шифрограмма от Ахтунга (так морпехи между собой называли подполковника Капута).

– Читай, – приказал Сергей.

– «Караван пересек ледник, движется строго в северо-восточном направлении. Отряду «Майора Вихря» выйти в точку 92—43 и в двадцать один десять обозначить пятью красными фонарями (крестом) посадочную площадку».

– Ясно, – выдохнул Таранин и посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось два часа, а до контрольной точки от лагеря почти десять километров по горам. Следовало поторопиться.

– Передай бойцам: готовность десять минут, – не поворачивая головы, распорядился командир. Его взгляд был прикован к опухшим лицам пленников. Конечно, их следовало отдать вертолетчикам, чтобы те доставили в штаб Капуту, но жажда мести по-прежнему сушила мозг капитана.

Расстегнув кобуру, Сергей вытащил «ПБ» (пистолет Макарова с несъемным глушителем), большой палец привычно взвел курок. Вскинув оружие, Таранин дважды надавил на спусковой крючок. Пуф, пуф – пистолет едва слышно дернулся в его руке. Так ничего и не поняв, арабы повалились в разные стороны.

Сергей спрятал «ПБ» обратно в кобуру, глянул на Туза с Серым и распорядился:

– Трупы убрать, через десять минут выступаем…

В контрольную точку отряд вышел с семиминутным опережением, и Таранин не мешкая отдал приказ на установку светового сигнала.

Четверо разведчиков разошлись по периметру небольшой поляны, «пятый элемент» встал в центре. Опустив на экран ручных фонарей красные светофильтры, морские пехотинцы одновременно зажгли их, направив в черное небо.

Через несколько минут донесся отдаленный шум вертолета, нарастающий с каждой минутой. Наконец из черного марева вынырнула лупоглазая физиономия «МИ-8».

Вертолет завис на высоте около двадцати метров, открыв взору морпехов гладкое бледно-голубое пузо. Из десантного отсека вывалился десантный трос с прикрепленным к концу десятком страховочных гарнитур.

Что делать с этим, разведчиков учить не нужно было.

– Первая группа, – приказал Сергей Таранин.

Восемь морских пехотинцев быстро затянулись широкими ремнями альпинистской страховки. Командир отряда помахал рукой, и транспортный вертолет, как гигантская стрекоза, схватившая странную гроздь, взмыл в ночное небо. И уже через минуту его место заняла другая винтокрылая машина…

После разреженного воздуха высокогорного ледника двигаться по ущелью – все равно что по асфальтированной дороге. Это ощутили на себе не только люди, но и животные. Несмотря на нелегкий груз, лошади резво перебирали ногами, следуя друг за дружкой.

На этот раз Шатуну и его напарникам не пришлось везти под уздцы четвероногих товарищей. После того как Владимир настроил АСУ и показал возможности этой умной машины Руслану Мирзоханову, полевой командир держал всю троицу возле себя…

Полученную привилегию Панчук решил использовать с максимальной выгодой для себя и своих помощников. Лошадь, груженную электронным оборудованием, сопровождали по очереди то Качмала, то Милевский. Во время стоянки троица легионеров располагалась особняком от остального коллектива.

Руслан Мирзоханов по-своему оценил действия Шатуна.

– Сразу видна школа, – на английском языке обратился он к Владимиру. – Ты не хочешь закончить свою жизнь, как наши пакистанские друзья, которые стали жертвами слепого случая.

Владимир неопределенно пожал плечами, мысленно представив себе физиономию чеченца, узнай тот, кто направил слепой случай в виде взведенной «лимонки» в палатку пакистанцев.

– Пакистанцы были настоящими штабными офицерами, привыкшими только тем и заниматься, что щелкать клавишами своей аппаратуры. Считали себя весьма ценными кадрами, чьи жизни должны оберегать все остальные. Может быть, где-то далеко за линией фронта или в глубоком подземном бункере так оно и происходит, но на вражеской территории в походе это правило, к сожалению, не действует. Здесь другой закон: «Общая безопасность зависит от подготовленности каждого». В отличие от штабных крыс нам, легионерам, профессиональным солдатам, прошедшим через полдюжины военных конфликтов, этот закон известен на уровне рефлекса, и более того, даже если мир рухнет в тартарары, мы будем сражаться за собственные жизни до конца.

Несмотря на то что спич Шатуна был длинным и мудреным, такой ответ весьма пришелся по сердцу полевому командиру. Дружески похлопав Панчука по плечу, Воин перестал доставать его своими расспросами.

Всю ночь караван двигался по извилистой тропе, петляющей среди редких кустарников у подножия гор, и лишь на рассвете Руслан Мирзоханов подал сигнал к остановке, выбрав для привала глубокую пещеру, где смогли разместиться не только боевики, но и многочисленное стадо лошадей.

Сгрузив пластиковые контейнеры с блоками АСУ, Шатун по обыкновению устроился рядом с Качмалой и Милевским. Они расположились дальше всех в глубине пещеры, где обнаружили небольшую возвышенность, с которой остальные боевики оказались как на ладони.

Множество спиртовок, горящих бледно-голубым пламенем, обозначали лагерь погонщиков, подогревавших себе пищу.

– Когда начнется заваруха, – тихо произнес Владимир, равномерно намазывая на прямоугольную галету консервированный колбасный фарш, – в первую очередь нужно взорвать «черчилль», – незаметным кивком указал на сложенные штабелем контейнеры с военной электроникой. – Даже без ракетных установок это страшная сила, и нельзя допускать, чтобы этой силой пользовались сепаратисты.