Медуза сглотнула и вжалась спиной в трон, будто пыталась в него влипнуть, но говорить ничего не собиралась.

– Хорошо. Зачем он это сделал?

– В истинные свои мотивы меня никто не посвящал. Мне сказали лишь что тут будет больше еды и меньше врагов.

– Лассана, я в последний раз говорю: оставь местных жителей в покое, и отправляйся домой. Я тебе помогу, если надо.
– Голос демонессы стал ледяным.

– Ну вот какое тебе до них дело? Это ведь всего лишь люди, да ты и сама их пачками в Преисподнюю отправляешь.

– Мне - никакого. Но рядом со мной стоит мой господин.
– Она бросила косой взгляд на меня.
– И его оскорбляет то, что вы тут кушаете его братьев по расе.

– Так слухи, что ты теперь служишь людям правдивы...
– Глумливо протянула она.
– И каково это, прислуживать низшим существам?

– Кого ты пытаешься дразнить? Мы ведь обе знаем, что ты не переживешь нашей ссоры.

– Пойми же, ты лишаешь меня и моих детей пищи...
– Ее голос предательски дрогнул. Да, полностью солидарен, Тара своей невозмутимостью может довести до истерики кого угодно.

– Мне глубоко плевать на тебя и на всех твоих детей.

Впервые я видел свою демонессу такой жестокой и твердой. Сколько же ипостасей у этой женщины, с ее настойчивостью и гонором действительно только в королевы.

Медуза нервничала все больше: ее напрягал агрессивный настрой демонессы, видать не сладко приходится подобным слабым (ну это относительно кого) и подневольным существам в Преисподней. Не удивительно, что они эмигрировали сюда в поисках лучшей доли. Но при всем при этом, здесь они в гостях, и терроризировать своих гостеприимных хозяев, и уж тем более есть их - дурной тон.

– "Что ты делаешь?" - Я бросил вопросительный взгляд в демонессу.

– "Я провоцирую ее. Не мешай".
– Отмахнулась она от меня.

– "Зачем?"

Но мой немой вопрос остался без ответа.

– Я тебе ничего не сделала! Оставь в покое меня и моих детей!

– Не могу. У меня прямой приказ отправить вас домой.
– Демонесса безразлично пожала плечами.

Медуза посмотрела на меня, теперь видимо решив, что раз Тара в моей власти, то и основная опасность исходит от меня.

– Может я смогу достучатся до вашего разума, уважаемый господин?
– Вкрадчиво спросила она, переведя на меня взгляд змеиных глаз с вертикальными зрачками. Было видно, как она переступает через свою брезгливость, выражая почтение "низшему существу".
– Чего вы хотите в обмен на наше мирное существование? Может, вы хотите золота, или несколько десятков моих воинов, которые без колебаний отдадут за вас свои жизни...

– Оставь в покое людей.
– Я упрямо мотнул головой.
– В лесу полно другой крупной живности.

– Я не могу этого сделать.
– Она изобразила на своем чешуйчатом рыле скорбь.
– Мои дети будут недовольны, если из их рациона пропадет человечина...

– Тогда нам больше не о чем говорить.
– Мне было очень трудно сохранять хладнокровие, разговаривая с подобной тварью. И дело было вовсе не в моей брезгливости, меня поражала иррациональность происходящего.

– Ну какая вам выгода от этой захудалой деревенщины, которая все равно скоро сама перемрет, только пожалуйста, не надо мне про братскую любовь...
– Она слащаво улыбнулась, и меня передернуло от этой жуткой гримасы.

– Эти люди - мои верноподданные, и они платят мне дань за то, что я их защищаю. Благодаря тебе и твоим детям я должен у них смиренно просить прощения за полторы сотни лет бездействия. И в любом случае просто обязан снять с этих людей твой гнет!
– Фу. Знаю, получилось очень торжественно и пафосно, но умнее я ничего придумать не смог.

– И мы не собираемся больше терпеть террор скользкой болотной твари!
– Поддержала меня Ярослава.

Я мысленно хлопнул себя ладонью по лбу. Ну куда она лезет?!

– Такого от еды я еще не слышала!!!
– Прошипела-провизжала медуза, делая отчаянный бросок в сторону барышни.

Тара казалось бы, только этого и ждала. Она расправила крылья и одним молниеносным прыжком кинулась наперерез Матери. Та, увидев, что противник сменился, издала ультразвуковой кличь, рвущий барабанные перепонки, и в залу быстро начали стекаться медузы со всего подземелья.

Миньшек грозно хекнув, подхватил дриаду словно пушинку, и подсадив ее к одной из многочисленных ниш в стенах, и достал из ножен свое рубило. Некромант, смекнув, что к чему, сам слевитировал соседнюю нишу, откуда начал кидаться фаерболами.