Шрифт:
– Ты о сборщике? Он мне не указ!
– отмахнулась я.
– Да не о нём я, Саята, не о нём...
– Что ты видела?
– спросила осторожно.
Поведунья помолчала, раздумывая.
– Тебя. Да город пустой и сожжённый. А ещё зверя невиданного, что в кустах затих и к прыжку готовится, - поведунья развернулась ко мне, - вот и думай теперь. А мне пора.
– Подожди, - я достала из глиняной чашечки, что на верхней полке стояла, две монеты, - возьми.
– Не нужны мне деньги твои, - отмахнулась поведунья.
– Как же не нужны, когда по сёлам ходишь, - я вложила ей монетки в руку. Обычай - есть обычай, - потом благодарить будет некогда... Ведь я за тем тебя и позвала, чтоб ты мне грядущее открыла. Сама бывает, сны вижу, да разобраться в них умения не хватает.
– Вижу, есть в тебе это знание. Со временем и понимание придёт, - она вновь хитро прищурилась, - да только света в тебе мало. А без свету в душе тёмных поступков наделать можно.
– Молчи, Ведунья, - грубо оборвала её.
– Помолись за меня Роду, Жрица, - усмехнулась поведунья и проворно выскочила из избы.
А я со всей силы по столу ударила - знает ведь, ещё как знает!
Я нервно прошлась по комнате, пытаясь понять, чем мне эта встреча обернётся.
– Саята...
Я развернулась. Бурый стоял в проходе, переминаясь с ноги на ногу.
– Чего тебе?
– Саята... я с тобой хочу...
Глава 2. Спутники. Тихая Заводь.
– Куда со мной?
– я даже удивилась.
– Ну,... отсюда уйти... с тобой хочу...
– А тебе кто сказал, что я уходить собираюсь?
– Да все в деревне об этом говорят...
Вот тут я оторопела! Потом к окну подошла.
– Ну-ка, отойди. Это что это здесь происходит?
А мой дом был окружён сотней факелов!
– на дворе к тому времени уже ночь стояла.
Я вышла из избы к народу.
– Что здесь происходит?
– Ты защищала нас, когда шла напасть какая, - заговорил самый старый дед, стоявший впереди всех, - от налогов нас освободила, хоть мы и не ведаем, какой ценой...
– он помолчал, - мы простим тебе то, что ты от нас правду утаивала...
– И какую это правду я утаивала?
– не слишком почтительно прервала его я, начиная подозревать самое худшее.
– Да врала нам, что Жрица ты!
– завопила какая-то баба.
Видать её недавно из другой деревни взяли. Узнать бы кто, да отучить на всю жизнь кликуш в жёны брать!
– Да кто вам сказал, что я не Жрица?
– спросила я, стараясь скрыть волнение в голосе.
– Да знали мы...
– замялся дед, - а кто догадывался... да только вслух об этом не говорили.
– А сейчас чего заговорили?
– я рассердилась, оглядывая собравшихся сельчан.
– Дык это, не мы начали... а поведунья, что только от тебя вышла... она и сказала, что ты нас дурачишь, что прячешься от кого... а нам, эта... проблем не надобно...
– Ты, Антип, что такое говоришь? Ты себя-то слышишь?
– я посмотрела на всю толпу, - гоните? Чужих наговоры слушаете, а своих дома лишаете? Молодцы, сказать нечего...
– Ты не серчай, Саята... Мы тебя любим...
– смутился дед, - и помним, сколько ты для нас сделала...
– Хороша любовь, когда из дома гонит, - язвительно заметила я.
– Тык ведь это...
– вновь подал голос Антип, - чужеземка же ты... а та старуха сказала, что ещё и Богам не поклоняешься... И сила твоя другая... не нашенская, значит...
– Это она из костерка моего вывела?
– я горько усмехнулась, покачала головой, - Хорошо. Восемь лет назад судьба лишила меня семьи. Теперь вы лишаете меня дома, - при этих словах все деревенские опустили головы, и это не укрылось от моего взора, - Я уйду завтра с рассветом. Посмотрим, как вы без меня продержитесь.
И я захлопнула за собой дверь.
– Хотел идти со мной?
Бурый с надеждой посмотрел на меня.
– Пойдёшь. Только... имя тебе дать надобно. Нечего "Бурым" по чужим землям ходить...
***
С первыми лучами солнца в мою дверь тихонько постучали.
Я уложила последние запасы в мешок и пошла открывать Бурому. Но на пороге меня ждал не он.
– Ты куда ж это, колдовка, сына моего потащила?
– прошипела мне та самая баба, что вчера из толпы кричала.