Отлично понимая роль средств массовой информации в обществе, Яковлев избрал эту сферу деятельности в качестве основного направления. И в первую очередь занялся заменой главных редакторов, которые, по его мнению, не смогли перестроиться, не обеспечивали политический курс, проводимый Горбачевым. Очень скоро станет ясно, что дело идет к созданию «радикальной команды» в средствах массовой информации. Ей отводилась особая роль в обеспечении горбачевско-яковлевской политики, направленной не на совершенствование социализма, а на его разрушение.

Одной из первых кадровых акций, осуществленных Яковлевым, была замена главного редактора журнала «Коммунист» – теоретического органа ЦК КПСС. Его возглавлял тогда доктор философских наук, профессор Ричард Иванович Косолапов.

Спустя немногим более четырех месяцев после XXVII съезда КПСС, 23 июля 1986 года, вопрос о работе редакции журнала «Коммунист» был внесен на заседание Политбюро. Стало ясно, что новый идеолог ЦК решил прибрать журнал к рукам.

Обосновывая это, Горбачев в своей речи на Политбюро резко критиковал редакцию журнала: «Слаба основа теоретического анализа современных процессов. Философские статьи не дают анализа сегодняшнего дня, не раскрывают исторические аспекты развития партии, экономический механизм. Ученые не дают на них ответа. Идеологическому Отделу ЦК и Секретариату необходимо детально вникнуть в работу журнала» (В. И. Воротников. «А это было так…» Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2003. с. 125).

Смысл этого шага был очевиден: направить деятельность журнала на теоретическое обеспечение «перестройки» в духе ее понимания и проведения Горбачевым, Яковлевым и их единомышленниками.

Р. И. Косолапов был освобожден от должности главного редактора журнала «Коммунист» и направлен на преподавательскую работу в Московский государственный университет на философский факультет.

Е. К. Лигачев следующим образом освещает в своей книге эту акцию Яковлева:

«Меня не покидало ощущение, что речь шла о каких-то личных счетах, хотя и не только о них. Ричард Иванович был одним из немногих, за кем, как говорится, присматривали и после ухода из журнала. „Присмотр“ заключался в том, чтобы не позволить этому способному человеку вновь продвинуться по служебной и общественной лестнице.

Помню, мне однажды позвонил в этой связи ректор МГУ академик Логунов и сказал:

– Егор Кузьмич, на меня жмут, чтобы я не назначал Косолапова деканом факультета…

Взвесив мнения о Косолапове, которые приходилось слышать, я посоветовал:

– А вы его держите исполняющим обязанности. Главное – пусть в этой должности работает.

Спустя четыре года на втором этапе Учредительного съезда Компартии РСФСР снова возник вопрос о Косолапове. К тому времени Ричард Иванович вновь появился на общественной арене; его статьи и публичные выступления показывали, что он занимает прочные партийные позиции, борется за истинное обновление социализма. Кто-то предложил избрать Косолапова в состав ЦК Компартии РСФСР.

Тут же на трибуну буквально взбежал первый заместитель главного редактора „Коммуниста“ Лацис (впоследствии один из видных политических оборотней, ярый антисоветчик) и принялся клясть Косолапова за якобы былую связь с Черненко. Не знаю, была ли она на самом деле, но даже если и была, то почему ее надо ставить в упрек? И почему только Косолапову? Никто ведь не третирует бывших высокопоставленных работников ЦК КПСС, получивших Ленинскую премию за телефильм о Брежневе, которые и сегодня занимают весьма высокие должности.

Нет, безусловно, в отношении к Косолапову проявилось не только нечто мировоззренческое, но, думаю, и что-то личное.

Вместо Косолапова в „Коммунист“ пришел Фролов, ранее работавший вместе с Яковлевым в аппарате ЦК. Позже Фролов, уже в звании члена-корреспондента, был утвержден помощником Генерального секретаря ЦК КПСС; впоследствии стал академиком Академии наук СССР.

В окружении Горбачева всё чаще стали появляться люди, которые в личном плане замыкались на Яковлева.

Легко просматривалась и другая тенденция: от Генерального секретаря постепенно отдалялись люди, хорошо знающие практическую жизнь страны, а на их место приходили ученые с академическим мышлением.

Безусловно, лидеру необходимы помощники и советники с академическим мышлением, более того, они незаменимы. Однако как в искусстве, так и в политике все дело в пропорциях. Горбачева явно уже осенил ореол „просвещенного монарха“, и он хотел находиться в окружении академиков». (Е. К. Лигачев. «Предостережение». М. 1999, с. 126–127).

…Журнал «Огонек» многие годы был одним из самых популярных советских журналов. Но в горбачевское время он стал ультрарадикальным. Это произошло после назначения по предложению идеологического отдела ЦК главным редактором журнала В. Коротича. В «Огоньке» потоком пошли экстремистские, антикоммунистические публикации, накалявшие общественно-политическую атмосферу, оскорблявшие армию, носившие антипартийную направленность. По свидетельству Е. К. Лигачева, Коротич многократно каялся, но продолжал ту же антисоциалистическую линию. Впоследствии он нашел себе пристанище в Соединенных Штатах Америки…

Тем же курсом пошли газеты «Аргументы и факты», «Московские новости», «Московский комсомолец», «Литературная газета», а впоследствии – «Известия», другие массовые издания.

Становилось очевидным, что под влиянием Яковлева усилился процесс размежевания газет и журналов по идеологическим позициям. У КПСС, сторонников социализма в стране все меньше оставалось СМИ, твердо отстаивавших социалистические позиции. Это произошло тогда, когда Горбачев и Яковлев, по определению Е. К. Лигачева, «взяли прессу на себя».