– Хорошее оправдание, ничего не скажешь. Знаешь, вот если бы твой Жданов был человеком серьёзным, он бы... он бы не отсиживался за закрытой дверью. Он бы вышел и признался во всём.

– В чём признался, мама? Он государственной измены не совершал!

– Тише ты, - шикнула на неё Елена Александровна.
– И ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Ты просто не хочешь меня слышать.

Катя без сил привалилась к стене.

– Я всё слышу, мама, и понимаю, но Андрей сегодня не мог появиться перед отцом, никак.

– Это почему же?

– Сама знаешь. Папа не совсем трезв, а когда он в таком состоянии...

– Катя, это всё отговорки, которые ты сама придумываешь.

– Нет. Просто Андрей тоже... Не в форме он сегодня.

Елена Александровна сразу подобралась.

– Он что, пьяный?

Катя подняла глаза к потолку.

– Нет, он не пьяный. Если только немного. Но всё равно, сегодня явно им встречаться не стоит. Не время.

– Что-то мне подсказывает, Катюш, что это время никогда не наступит. Валера, ты идёшь? Такси, наверняка, уже ждёт.

Когда Катя дверь за родителями закрыла, только тогда смогла выдохнуть. Этот час превратился в настоящую пытку. Силясь улыбаться отцу и следить за ходом беседы, чутко прислушивалась, но ни шагов, никаких других звуков слышно не было. Кажется, Жданов на самом деле затаился. И это всё-таки горько было осознавать. Он ведь испугался не на шутку.

Прошла к спальне и дверь распахнула. В комнате горела лишь одна настольная лампа на прикроватной тумбочке, постель пуста, даже покрывало идеально расправлено, и Андрея нет. Катя в первый момент растерялась, даже подумала, что он мог незаметно выскользнуть из спальни, но в квартире тишина. Сделала несколько шагов, большую кровать обошла и увидела Андрея, на полу. Лежал, вытянувшись во весь рост, рядом всё та же бутылка, количество виски ещё поубавилось, но незначительно, руку под голову подложил, словно на пляже лежал, а не на коврике у кровати, и на Катю поглядывал.

– А я уж подумала, что ты в какую-нибудь щель выскользнул.

Он едва слышно хмыкнул.

– Родители ничего не поняли?

– Мама поняла, конечно, а отец нет.

– Это хорошо.

Она руки на груди сложила, принимая вызывающую позу.

– Чем это?

– Я его боюсь, - шёпотом признался Жданов.
– Он меня застрелит. Или чего похуже.

Катя разглядывала его, потом подошла ближе.

– А меня не боишься?
– Она поставила ногу на его живот.

Андрей засмеялся.

– А надо?

– Ты ещё многого обо мне не знаешь.

Он руку под кровать сунул и достал оттуда её бюстгальтер.

– Я тебя спас, а ты угрожать надумала?

Она выхватила из его руки улику, а потом несильно ногой бутылку виски толкнула. Та упала и покатилась по паркету с характерным звуком, скрылась под кроватью. Катя протянула Жданову руку.

– Помогаешь мне?
– Усмехнулся он. За руку её ухватился, но вместо того, чтобы встать, потянул Катю вниз.
– Не уверен, что смогу встать.
– Широко и пьяно улыбнулся.
– Как говорится, уж лучше вы к нам.

Всё зашло слишком далеко, настолько, что обернувшись, невозможно увидеть, с чего они начали. Катя, как ни старалась, не могла вспомнить, как же всё было в её жизни без Андрея. А это необходимо было сделать, просто для того, чтобы сохранить здравость рассудка, не позволить себе окончательно разлететься на куски, превратившись в груду осколков у его ног. Их отношения уже не напоминали игру, их давно закрутило, тесно прижало друг к другу, и невозможно было представить, что, например, завтра Андрей перестанет приезжать в их дом, что они разойдутся в разные стороны, как планировали ещё совсем недавно. Что станут чужими. Кате не по себе становилось всякий раз, когда она начинала об этом думать. А то, что чувствовала к Жданову, пугало своей силой, а ещё неизвестным доселе собственническим инстинктом. Когда вцепиться хотелось в мужчину, и выкрикнуть в полный голос, что он ей принадлежит. Чтобы все узнали, что это её Андрей, только её, она его любит, и он уже ей... муж. Ведь она о нём заботится, они вместе каждый день, и смотрит он на неё так, что ей никаких признаний от него не нужно. Лишь бы не кончалось никогда их время, чтобы всегда было место, где они вдвоём и никто им не помеха. Вот только это всё мечты и самообман. Нельзя спрятаться ото всех в четырёх стенах, и скрываться всю оставшуюся жизнь, а открытыми их отношения Катя представить не могла, как ни старалась. Вот и получалось, что это банальная трусость, они отсиживаются, закрывшись ото всех, радуются тому, что вместе, но даже между собой боятся заговаривать о том, что пришло время принимать решение. Но решение может быть одним, а вот результат противоположным. Это и пугало больше всего, и заставляло оттягивать время, находить всё новые причины и доводы для этого.

После визита в "Зималетто" Катя всерьёз расстроилась. Из-за того, что увидела там, из-за того, что успела заметить, и, конечно, из-за Малиновского, который их с Андреем поймал, так сказать, на месте преступления. Андрей её уверял, что Ромка промолчит, никому ничего не скажет, но Катя совсем не из-за этого переживала, её задел взгляд Романа Дмитрича. Он не столько удивился, увидев их с Андреем вместе, как неприятно поразился. И на Катю смотрел так, словно она не сдержала данного некогда обещания и переступила черту дозволенного. Она для Малиновского была хуже, чем какая-нибудь второсортная модель, на которую Жданов мог бы повестись, в этом случае Рома даже бровью бы не повел наверное. А вот Катя Пушкарёва всегда была никем, и не то чтобы не в их вкусе, а вообще не из того круга, в котором Андрей с Малиновским обычно выбирали себе пару на вечер-другой. И дело не во внешности, а в воспитании и взглядах на жизнь. Однажды Роман Дмитрич уже открытым текстом пытался ей объяснить, что она и Андрей, люди из разных миров, которые вряд ли когда-нибудь пересекутся. И Катя не спорила с ним тогда, и не стала бы возражать сейчас. Она готова была согласиться с ним, но вот что делать с их с Андреем сложившейся и уже такой устоявшейся за пару прошедших месяцев, ставшей почти семейной, жизнью, не знала. Наверное, из-за этих сомнений и не стала отговаривать Андрея от вечеринки в честь дня его рождения, которую Кира с Маргаритой взялись организовать. Если бы Андрей перестал злиться и возмущаться, повторять раз за разом, что он не хочет участвовать в этом представлении, то понял бы, что в первую очередь это выгодно именно ему. Выгодно - слово плохое и некрасивое, но время ли думать о чувствах? Когда Катя, тщательно подбирая слова, говорила об этом Жданову, он так на неё смотрел, что она на какое-то короткое мгновение почувствовала себя Кирой. Не раз видела, как Андрей таким взглядом свою невесту сверлил. Недоверчивым и с большой долей настороженности, словно не верил, что она может ему подобное предлагать. А теперь вот Катина очередь настала.

– Тебе так важно, чтобы я стал президентом? Это что, обязательное условие?
– Он с дивана поднялся и прошёлся по комнате.

Пушкарёва подавила усталый вздох.

– Ну, какое условие, Андрюш?..

– Я не знаю какое! Ты постоянно об этом твердишь, про президентство! Выводы сами собой напрашиваются.

От его тона озноб пробрал, Катя угол подушки скомкала, но говорить постаралась спокойно.

– Это какие такие выводы ты сделал?

Жданов о край паласа запнулся, остановился, и тогда уже выдохнул: