– Да уж, дела, - тихо проговорила Юлиана спустя час, когда услышала из Катиных уст всё, что сегодня произошло на совете директоров.
– Андрею теперь точно не выкрутиться.

Катя пальцы сцепила и зажмурилась.

– Главное вытащить "Зималетто". Если Пал Олегыч пойдёт на поводу у своего гнева, он всё может испортить. Сейчас нельзя делать резких движений. Вот о чём надо думать. А Андрей... Он потом...

– Да что потом, Катя?
– Юлиана из-за стола поднялась и заходила по своему кабинету.
– Какой у него шанс остаться на посту президента? Никакого. После такого-то... Да Пал Олегыч его...

– Я попытаюсь с ним поговорить.

– С кем?

– С Пал Олегычем.

– И думаешь, он тебя послушает?

Катя совершенно по-детски шмыгнула носом.

– Но для Андрея это так важно, он не сможет без "Зималетто".

– Раньше надо было думать. Пал Олегыч и раньше не горел желанием его президентом видеть, а уж после такого... Даже не знаю, что будет.

– Ну, не уволит же он его!

Юлиана только плечами пожала.

– У них не настолько ровные отношения, как может поначалу показаться. Поэтому, как всё разрешится, никто знать не может. А уж если Кира узнает...

– Она ничего не узнает.

– А Воропаев? Он может рассказать.

– Это всё его догадки.

– Ему догадок хватит, Катя. Если выгоду свою почует.

Пушкарёва на кресле откинулась, и даже глаза закрыла ненадолго.

– Он захочет стать президентом? После такого?

– Почему нет? Амбиций у Сашки не меньше, чем у Андрея.

Катя глаза открыла и уставилась на голубой потолок.

– Но ведь... Без меня ничего сделать нельзя. Сейчас. Без моего мнения.

Юлиана остановилась рядом с ней.

– Нельзя, - подтвердила она.
– Но пойдёшь ли ты против Пал Олегыча?

Катя сглотнула.

– Против Пал Олегыча - нет. А против Воропаева - да.

Виноградова на краешек стола присела, прямо перед Катей, и задумчиво на ту посмотрела.

– Мой тебе совет - не влезай. Это их дело, их семья. И защищать Андрея, после всего... Катя, зачем?

Она слёзы смахнула.

– Ну, не могу я на него злиться, и ненавидеть не могу.

– Тебя никто и не заставляет. Но не влезай... не в своё дело. Они сами разберутся.

Почему-то было очень обидно, словно её с законного места сгоняют. А ведь Юлиана права, это чужая семья, чужие люди, Катя даже не знает их толком.

– Лучше подумай о том, что Воропаеву от тебя нужно.

Пушкарёва слабо усмехнулась.

– "Зималетто" теперь принадлежит мне.

– Вот именно. Он на тебя надавит, ты и не заметишь, как выложишь ему всё.

– Я постараюсь с ним больше не встречаться. Наедине.

– А делать-то что будешь?

Катя только головой покачала и потеряно протянула:

– Не знаю.
– Облизала губы.
– Завтра поговорю с Пал Олегычем, посмотрим, что он мне скажет.

– А если... вся эта история вылезет наружу, у тебя будут неприятности?

– Будут. Очень большие будут... неприятности.

– А может тебе уехать?
– вдруг предложила Виноградова, когда Катя уже собралась уходить.
– На время. Пусть они разберутся, без тебя. Твоё присутствие только накаляет обстановку. Воропаев что-то замышляет, Андрей тоже...

– Куда я уеду? Да тем более сейчас?

Юлиана плечами пожала.

– Куда-нибудь, на время. Ну, хочешь, поехали со мной в Египет. Я там на шоу "Самая красивая" работаю. Отвлечёшься, обдумаешь всё спокойно. И мне поможешь.

Катя смотрела на неё обескуражено. Юлиана так легко находила выходы из сложных ситуаций, решения принимала, а Катя за ней не успевала, никак не успевала. Она ещё переживала неудачу, а Виноградова уже предлагала решение.

– Не могу я уехать, - Пушкарёва головой покачала.
– Как же я уеду? И брошу всё.

Юлиана смотрела на неё с непонятной жалостью. Но поторопилась кивнуть.

– Конечно, Катюш. Но если решишь поехать, позвони мне. Я уезжаю послезавтра утром. Загранпаспорт у тебя есть?

– Есть, - кивнула Катя, и тут же воспротивилась: - Я не поеду, Юлиана. Это совершенно невозможно. Я нужна здесь...
– "Андрею нужна", договорила она про себя.

И опять странная жалость, мелькнувшая во взгляде Виноградовой. Катя отвернулась, не сумев справиться с собой, а потом из кабинета вышла.