Алсая вынимает кинжал, пытается стянуть края раны, пытается зажать ее, чтобы кровь не лилась… Поздно… Окровавленными руками она хватает его прекрасное лицо, целует глаза…. губы… лоб, волосы…

– Карей… – шепчет она. – Карей! Очнись! Что я наделала?! Карей…

Она рыдает в отчаянье, припав к его груди…

Вдруг, как под порывом ветра, одурманивающий туман рассеивается. Ясность понимания милосердно приходит к Алсае. Абвэн убит! Это то, чего она хотела… Он что-то сделал с ее разумом, когда заговорил. Она была околдована… А теперь он мертв. Ясность сознания вернулась, но боль и отчаянье остались. Отчего?..

Алсая отстранилась. Посмотрела на свои руки в крови… Почему кровь такая черная?.. Она завершила начатое, хотя пыталась сделать совсем другое – убить Даджи Марто…

Она поспешно встала, оглянулась на стоящего и наблюдающего за всем происходящим ливадца. Почему на него не подействовали голос и слова Абвэна? Почему он не потерял рассудок так же, как она?

– Ты не поддался на его уловку? – недоумевая, спросила Алсая. – Его слова сделали меня неспособной трезво мыслить… Я едва тебя не убила… Прости… Хорошо, что все так обернулось… Но как тебе удалось не поддаться этим его… чарам?..

– Что? – Марто, непонимающе хмурясь, принялся вынимать что-то из ушей…

Алсая поморщилась. Воск… Он попросту не слышал Абвэна!..

Закончив свою процедуру очищения ушей, Марто склонился над Абвэном, пощупал его пульс, осмотрел рану, приподнял полузакрытые веки… Алсая отвернулась.

– Он точно… мертв?.. – пробормотала она.

– Мертвее мертвого!.. – весело ответил Марто. – На этот раз ты не сплоховала! Хорошо, что я не попал под твой удар!..

Он улыбался, почти смеялся! Даджи Марто смеется?..

– Ты ранен? – Алсая с беспокойством дотронулась до кровоточащего пореза на его левом плече, Марто обхватил ее свободной рукой, привлек к себе и поцеловал… в макушку…

– Ты сделала это!

Алсая опешила…

Гани Наэль

– Сестра!..

– Сестра…

Королева и стоящая напротив нее Предводительница ливадских воительниц – высокая, светловолосая с чертами настолько резкими, что даже хищное лицо Алинии рядом с ней казалось мягким и женственным, – положили каждая правую руку друг другу на левое плечо.

Алиния: прямая, стройная, подтянутая и гибкая, похорошела в доспехах. В платье она совсем другая… На щеках играет возбужденный румянец, за спиной по-ливадски висит меч. Тарийские доспехи, созданные специально для нее на ливадский лад, облегают ее худощавое тело, кольчужный капюшон прикрывает голову и шею. На нагруднике красуется пламенный лев, стоящий на задних лапах, под сердцем – белая лилия Ливада: кажется, что лев держит цветок. На лбу королевы золотой обруч, украшенный крупным рубином, с правой и левой стороны от которого – чистой воды сапфиры размерами чуть поменьше, но голубые глаза королевы сияют сейчас ярче, чем драгоценные камни.

Мило оставил ее здесь, в казармах воительниц, а сам управляется с тарийским войском. Гани он повелел следовать за королевой, пока она не сражается, а когда начнется бой – ожидать с Целителями Силы, которые заняли белое прямоугольное здание в центре крепости.

Предводительница ливадских воительниц, которых, всех до единой, Алиния называет сестрами, и в самом деле родная ее сестра, во всяком случае – по матери. Королева Пая еще не прибыла, ожидают ее завтра.

Гани чувствовал себя неловко среди этих воинственных, высоких, вооруженных женщин, хищно косящихся на него – почти безоружного мужчину, забредшего в их лагерь. Алиния же на него внимания не обращала. Она рада, словно девчонка, попавшая с подружками на пикник. Вот только игры у них… с мечом, копьем, луком…

Зря Мило надеется, что из Гани получится хорошая «тень» королевы. Вот – он уже потерял ее из виду… А, нет! Вон там сверкают серебром ее доспехи, и пылает лев. Она здоровается по ливадскому обычаю с другой такой же высокой и белокурой женщиной. Музыкант вздохнул. Может, лучше сразу отправиться к Целителям, спросить, не прибыл ли еще Кодонак… он, скорее всего, занят, если и прибыл… Вирд – тем более. Может, Ото Эниль появится?

– Мастер Наэль, – оказалась вдруг рядом с ним Алиния, – шел бы ты… куда-нибудь. А то надо мной уже посмеиваются сестры, мол, я стала тарийкой настолько, что не могу без сопровождения мужчины. Здесь одни женщины, разве не видишь?

– Вижу, ваше величество. Но король приказал…

– Знаю я, что приказал тебе король! Отлично знаю! Так вот, давай договоримся: ты исчезаешь с глаз моих долой, а я пообещаю тебе, что если получу хоть маленькую царапину в бою, то сразу же предстану перед Целителями Силы, и они, – она рассмеялась, – сделают со мной все что захотят. Иди, договаривайся с ними, чтобы лечили как следует! А уж если меня убьют, то тебе первому принесут эту радостную весть.

– Вовсе не радостную. Зачем же так шутить?.. – Гани был серьезен – разве шутят о смерти?