Звонят из управления дороги: «Как воронки? Отправлены? К ночи готовятся ещё два экстренных состава с машинами в Донбасс... Необходимо их вогнать в расписание».

 Повесил я трубку. Вот так, думаю, переплёт... На ночь вся надежда была у меня. Думал, как пропущу скорые, так и дам магнитогорский между шестисотыми. А тут... отбирают у меня ночь. Вот оно, дело-то, как повернулось...

 Шарю я, шарю по графику. Тычу карандашом, тычу — никак не могу приткнуть поезд с воронками. Такая теснота... Ткнулся перед двадцать седьмым — это скорый московский — не выходит. Перед двадцать девятым ткнулся — опять не вышло. Перед тридцать первым... И перед тридцать первым не вышло. А тут на очереди уже «Красная стрела», московский экспресс. Что ж, думаю, делать с воронками? Из диспетчерской тебя сейчас не выпустят. Хоть в лепёшку расшибись, а найди место воронкам.

 Кашлянул громкоговоритель:

 — Диспетчер...

 Гляжу на часы. Ну да, вот она и «Стрела».

 — Кто у аппарата? — спрашиваю.

 — У аппарата первый светофор. «Красная стрела» готова. Подаём из парка к вокзалу.

 — Понято, — говорю, — подавайте...

 Ткнул я карандашом в график — поставил точку. Хрустнул мой карандаш, поломался. И чинить я не стал. Отбросил карандаш, взял новый. Что ж, остаётся теперь только дорожку «Стреле» приготовить. Вызываю линию, отдаю приказание:

 — Убрать поезда на запасный. Освободить путь — «Стрела» пойдёт.

 Все поезда, какие есть на линии, тут обязаны посторониться. Иной поезд, может, километров пятьдесят уже от Ленинграда отмахал, возле Тосно где-нибудь погромыхивает, а тронется «Стрела», от перрона только оторвётся — должен уж этот поезд во все лопатки к ближней станции катить и с ходу на запасный путь укрыться.

 На пятьдесят километров путь чистый должен быть перед «Стрелой». Такое правило. «Стрела» ещё из Ленинграда снимается, а её уже в Малой Вишере встречают. Вот как!

 Сто шестьдесят километров до Вишеры одним духом «Стрела» проходит. В Вишере чуть передохнула — катит без остановок до Бологого. А Бологое — уже полпути до Москвы. Вот какие у «Стрелы» перегоны! Все станции побоку. Обухово, Славянка там, Тосно, Ушаки — вроде путевых будок для неё. Только в окнах помигивают.

 Повернул, значит, я селекторный ключ — отдал приказание очистить линию. Стоит «Стрела» у вокзала, под стеклянной крышей. Ей ещё и паровоз из депо не подан, проводники в белых перчатках только ещё первых пассажиров встречают, по вагонам рассаживают, — а путь для «Стрелы» до самого Тосно уже расчищен.

 А всё-таки — как же быть с воронками?

 Встал я, прошёлся по комнате, опять сел.

 И, понимаете ли, решился я. Повернул опять селекторный ключ:

 — Депо? Машиниста Коротаева позвать.

 Вызвали Коротаева. Поздоровался я с ним на этот раз, хотя и не полагается этого по правилам. И спрашиваю:

 — Как, — говорю, — чувствуешь себя? «Щука» твоя исправна ли?

 — Оба, — говорит, — в исправности — что я, что «Щука».

 — Очень рад, — говорю, — а теперь слушай меня, Коротаев. Можешь ли ты на своей «Щуке» от «Стрелы» ускакать? С товарным поездом в шестьсот пятьдесят тонн, с доменными воронками?

 — От «Стрелы»?..

 Замолчал громкоговоритель.

 — Ну, как, — спрашиваю, — Коротаев, поедешь или нет? Я тебя не неволю.

 Молчит громкоговоритель.

 Отпустил я педаль и выключил Коротаева.

 А сам взял резиночку, сижу, подчищаю следы поездов на графике. Ничего, значит, не поделаешь. Так тому и быть. А скоро мне смена.

 Разве приказание отдать Коротаеву? Ну, прикажу — я ведь каждому машинисту по службе приказать могу. Прикажу — поедет Коротаев. Потащится его «Щука» с воронками, отъедет двадцать семь километров за час, законную свою норму... Так разве это мне надо? Мне надо, чтобы взревела «Щука», чтобы чёртом понесла... От «Стрелы», от «Эльки» чтобы удрала — вот что мне надо.

 Не кого-нибудь я и вызвал для этого дела, а самого Коротаева. Коротаев — лучший машинист товарных поездов.

 Сижу, подрисовываю свой график и думаю: если уж и Коротаев меня выручить отказался, значит... И додумать я не успел. Гаркнул громкоговоритель:

 — Диспетчер, Николай Петрович!

 Коротаев! Сразу его по голосу узнал. Дух у меня перехватило.

 — Так и быть, поеду с воронками. Отдавай приказание. Только скажи ты мне, пожалуйста: долго ли мне от «Стрелы» улепётывать придётся?

 Хотел я было крикнуть: «Друг ты мой милый, Коротаев, вот выручил!..» Да некогда разговаривать, нежности разводить. Говорю официально:

 — Уходить надо от «Стрелы» самое малое до Ушаков. Шестьдесят три километра. А с Ушаков уж легче будет, с Ушаков я вас в график смогу втиснуть. Выводите паровоз.

 — Понято! Паровоз под полными парами...

 Я — за циркулярный ключ. Этот ключ разом все станции вызывает.

 Зашумели в громкоговорителе все мои девятнадцать станций, сопят, покрякивают. Насторожились, видно. Ещё бы! Циркулярный вызов, экстренный...