— К «Стреле», — спрашиваю, — готовы?

 — Готовы, — говорят.

 — Так вот, слушайте: перед «Стрелой» я выпускаю особо срочный груз на Урал, Магнитострою. Проталкивайте его обеими руками. До Ушаков или за Ушаки, не ближе.

 — Понято, — отвечают все сразу. По голосам слышу — поняли станции положение.

 — А каким номером, — спрашивают, — пойдёт поезд?

 — Двухтысячным. Даю ему две тысячи третий номер.

 — Понято...

 У нас, у диспетчеров, есть правило. Когда снаряжаешь сверх графика поезд, давай ему свой особенный номер. А те поезда, что по графику ходят, — как вам уже известно, — постоянные номера имеют.

 Отправляют мой двухтысячный.

 Уйдёт или не уйдёт?..

 Гляжу на часы. Отсчитала стрелка минуту. Переползла на вторую. Ползёт, ползёт... Тьфу ты — как букашка тащится, сил нет больше на стрелку смотреть. Подвернулась газета. Читаю объявления, под объявлениями — фамилия редактора. Под редактором — значки непонятные: номер... типография... заказ, опять номер... Да, думаю, номер. Будет мне номер, если Коротаев с воронками не прорвётся...

 Не утерпел я, вызвал Обухово — первую станцию по ходу поезда.

 — Как двухтысячный, — спрашиваю, — не видно? Не подходит?

 — Да проскочил уже, — говорят. — Минуты четыре, как проскочил.

 — Тьфу ты! Что ж вы не докладываете?

 — Сигналист тут у нас напутал, товарищ диспетчер. Кричит с башни: «Стрела» прошла!» — «Какая,— говорю, — тебе «Стрела» — разве время «Стреле»? Это товарный был». А сигналист — своё: «Товарные так не ходят. Этого пулей пронесло...»

 Дальше я и слушать не стал. Отпустил педаль — захлопнул рот Обухову. Вот так, думаю, разогнал машину Коротаев. Вот катит... Ведь уйдёт от «Стрелы», уйдёт, чёрт бы его побрал... А вдруг да сорвётся? Вдруг пару ему не хватит, а?.. Ёрзаю на стуле — никакого терпения нету. Руку не снимаю с ключа. Требую Колпино — следующую станцию:

 — Как двухтысячный? Не слышно у вас?

 — Не слыхать...

 Тут меня Ленинград-пассажирский перебил:

 — Диспетчер!

 Надо же в такую минуту!

 — Ну, что вам? — спрашиваю. — Говорите покороче.

 — Отправляется «Красная стрела»... — И пошёл, и пошёл тараторить громкоговоритель: — Паровоз «Элька» девяносто семь. Машинист Гарный. Кондуктор Липатов. Вагонов двенадцать, осей сорок восемь.

 Слушаю я рапорт, а сам зубы стиснул.

 — Понято, — говорю. — Отправляйте «Стрелу».

 Сел я поплотнее на стул. Вот оно, думаю, когда начинается.

 Тормошу опять Колпино — уцепился за ключ, не отпускаю. А рука дрожит.

 — Где двухтысячный? — кричу. — Двухтысячный? Да отвечайте же! Подошёл? Нет?

 — Да постойте, — бормочут что-то из Колпина. — Товарный... экспресс... «Щука»...

 — Говорите ясней! — кричу я. — Докладывайте по форме.

 — Две тысячи третий... прошёл Колпино... ноль часов двадцать восемь минут...

 — Понято, — отвечаю ему.

 Гляжу на часы. Ну, держись, Коротаев! Ну, держись!

 Сорок минут продержишься — и выскочим мы с воронками. Пар бы только не сел в котле! Пару бы тебе, пару!

 Летят два поезда на моём участке — воронки впереди, «Стрела» сзади. Гаркает громкоговоритель с линии — то один поезд выкрикнет, то другой:

 — «Стрела» Славянку миновала...

 — Двухтысячный Саблино проскочил...

 — «Стрела» — Колпино...

 И вижу я, как «Стрела» перегоны проглатывает, как режет она, кромсает мой график. И настигает Коротаева — всё ближе, ближе...

 Вижу, как она раскидывает прожекторами ночь, обшаривает рельсы, шпалы...

 Вижу, как нащупывают её прожектора маленький красный фонарик впереди — это хвост коротаевского поезда. Не уйти Коротаеву...

 Нет, ещё может уйти, ещё может... Эх, был бы я на паровозе... Сам бы у топки стал.

 Час три минуты ночи. От Саблина до Тосно ему минут двадцать идти.

 Молчит Тосно. Нету Коротаева...

 Час пять минут... Нет... Час восемь. Да что с ним?

 Час девять минут.

 Двухтысячный прошёл Тосно.

 Дежурный докладывает: проскочил по главной. Коротаев что-то кричал с паровоза, а что кричал — в грохоте не расслышать было.

 Да я и сам догадываюсь, что мог кричать Коротаев. Выдохлась «Щука». Не выходит у него дело... Минуты бы на три ей раньше в Тосно прийти, — а то «Стрела» ей на хвост наседает. А ведь вот же, вот они — Ушаки... Последний перегон остался — и на тебе.

 Час двадцать минут ночи. «Стрела» тоже Тосно проскочила. Догоняет... В десяти минутах друг от друга поезда. Эх, чёрт... Придётся захлопнуть перед «Стрелой» семафор. А то налетит.