Шрифт:
Вот, что сказал по этому поводу граф Окума Сигэнобу, премьер-министр Японии в 1898-м, а затем в 1914-1916 годах, в своей речи 12 декабря 1903 года, примерно за 2 месяца до начала русско-японской войны:
«После вмешательства России, Германии и Франции в 1895 году решено было оставить в покое север и наступать к югу.
На юге были Филиппины и Гавайи. Затем еще далее к экватору и полюсу — Океанские острова и Австралия.
Соседние страны встревожились…
Не помню точно, в августе или сентябре 1895 года между Японией и Испанией заключен был договор, которым обе державы обязывались взаимно уважать неприкосновенность их владений. Таким образом, наступление к югу было остановлено, на севере все оставалось по-прежнему, и наш народ вынужден был подчиниться своей судьбе…»{199}
Интересно было бы узнать у графа Окума, какие именно соседние страны встревожились? Как говорится: адрес, фамилия, прочие приметы? Уж то, что это были не Россия, не Китай и тем более не Корея — ближайшие соседки Японии, — к бабке не ходи!
А то, что могла встревожиться одряхлевшая испанская колониальная империя, так это ее — одряхлевшей империи — сложности.
Как-то нетипично для сынов страны богини Аматэрасу проявлять вдруг в политике чувствительность, свойственную скорее юной выпускнице Смольного. Обычно сынам этим и невооруженный пароход под нейтральным флагом в мирное (!) время расстрелять с пассажирами и экипажем ничего не стоит. Как наглядно доказал это urbi et orbi [198] 13 июля 1894 года один из достойнейших сынов Аматэрасу, тогда еще капитан 1-го ранга, Того Хейхатиро, возможно, именно за этот подвиг и получивший контр-адмиральские эполеты [199] .
198
Городу и миру (лат.) — в переносном смысле — всему свету.
199
См: Книга I. Часть четвертая: На сцену выходит Того Хейхатиро.
В 2003 году увидела свет весьма интересная книга Сергея Кремлева «Россия и Германия: стравить!» о противоестественном противостоянии России и Германии в двух мировых войнах. Представляется несомненным, что не менее актуальной была бы книга «Россия и Япония: стравить!» [200] Одно выяснение, кто поспособствовал заключению этого странного японо-испанского контракта «о неприкосновенности территорий», дорогого бы стоило. Заодно также не мешало бы выяснить, какие этот некто аргументы привел, а может, и факты. И какие деньги или их эквивалент при этой аргументации были задействованы.
200
Пожелание это было высказано еще в 2005 году и было будто услышано Сергеем Кремлевым, и такая книга появилась. Единственным недостатком таких искренне патриотических по чувству книг является полное непонимание значения православия в судьбе России. Отсюда такие нелепости, как одобрение инспирированной теми же силами, против которых якобы борются авторы таких сочинений, Октябрьской революции, а значит, и ее инициаторов, вроде Бронштейна и Бланка-Симбирского. Впрочем, иным милее первый, иным — второй.
Удивительно только, что не понимают товарищи, что силы эти им еще премии выдадут, только продолжайте ругать Православие и Самодержавие. Только это и требуется. Вперед.
Подчеркнем еще раз: нападение на Порт-Артур японского флота в январскую ночь 1904 года было первым актом драмы, приведшей к безоговорочной капитуляции Японии, подписанной на борту линкора «Миссури» 2 сентября 1945 года.
Не надо, ах не надо было стране Ниппон стремиться к северу! Не капитан Гаттерас все же. Для того, впрочем, это тоже добром не закончилось.
Так вот, «подчинившийся своей судьбе японский народ» был сильно возмущен занятием «японского Порт-Артура» Россией, и за антирусскую пропаганду в печати в тюрьму уже не сажали.
2. «Money enough»
Тем более, что выбора направления экспансии у Японии уже не было: крейсер «Money enough» летом 1898 года выиграл историческую битву при Маниле!
С помощью «народных движений» на Кубе и Филиппинах, организованных и поддерживаемых, как, скажем, оранжевые движения сейчас, на американские деньги, американцы водворяются на Гуаме и Филиппинах, намертво отрезая Японии возможность распространения на юг.
2.1. Триумф коммодора Дьюи
Шутки шутками, а так, как встречали в Америке командира крейсера «Money enough» у то бишь командующего Тихоокеанским американским флотом, коммодора Дж. Дьюи, не встречали, наверное, ни одного из великих флотоводцев, выигравших настоящую морскую битву. Слушайте, слушайте:
«По окончании войны победитель испанского флота под Манилою коммодор Дьюи буквально засыпан был почестями. Все некрасивые сооружения американских жилищ по его пути исчезли под пестревшими всевозможными красками флагами, материями, цветами и зеленью; толстый ковер из живых роз покрыл собою мостовую. Сотни тысяч мужчин с обнаженными головами оглушительными криками приветствовали своего национального героя; красивейшие женщины Соединенных Штатов считали за счастье прикоснуться губами хотя бы к обшлагам его мундира; конгресс благодарил его от имени народа и поднес роскошный дворец, а сенат — чин полного адмирала.
Из застольных речей на банкете, данном в честь прибывших на торжества англичан, выяснились затем и внутренние причины столь необычайного триумфа.
В то время как английский философ Бенджамен Кидд ставил победу Дьюи рядом с победою Веллингтона под Ватерлоо, американские ученые видели в ней событие, равное победе Карла Мартелла 732 года, положившей начало отступлению с жизненной арены мавров.
Ибо, по словам профессора Гидингса, в бою под Манилою зашедшие с юга Азии англосаксы направляли свои орудия через головы уже повергнутых ими испанцев против великой славянской державы и открывали борьбу, которая к середине XX столетия должна будет закончиться торжеством англосаксонской расы на всем земном шаре»{200}.