Недаром об оси Берлин — Москва (Петербург) — Токио мечтали и германские гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц с генералом Карлом Хаусхофером, и японский граф Гото Симпэй — «патриот Японии и друг России»{203}, да и у нас, наверное, какие-нибудь господа-товарищи.

Ведь нельзя не признать, что обозначенная ось была бы тем шампуром, на который весь остальной земной шар можно было бы насадить, как хороший кусок мяса для шашлыка. И медленно так, плавно вращать. С угловой скоростью примерно вращения Земли. Так что было чего опасаться. В тот раз мировой прогрессивной общественности удалось взять вверх.

Что ж, как и в случае с Русской Америкой, повторим: будущее длится долго!

Судьбы русско-японские

И еще два слова о непредвиденных ее организаторами последствиях русско-японской войны. Любопытно название книги японского политолога Вада Харуки «Представление о России в Японии: учитель, враг, собрат по страданиям». Интересно для нас и мнение японского генерала, пожелавшего остаться неизвестным, высказанное им в 1915 году в газете «Taiyo»:

«Японский генерал считает, что в самом характере обеих стран существует немало условий, благоприятствующих заключению союза. Сюда он относит сходство правления в обеих странах и сродство двух народов по характеру. Япония не может питать особых симпатий к строю абсолютическому или республиканскому.

С другой же стороны, характер русского народа отличается мягкостью, честностью и доблестью, в чем проявляется его удивительное сходство с японским народом.

Поэтому, говорит генерал, если когда-нибудь между Россией и Японией будет заключен союз, то результаты его превзойдут самые смелые ожидания»{204}.

Даже в наши дни каждый, кому довелось встретиться с японской историей и культурой — будь то японские боевые искусства, поэзия эпохи Нара или графика Хокусая, — ловил себя на мысли о странной близости для его сердца этой далекой и, по-видимому, столь отличной от нас страны. Удивительно сходные чувства испытывают, по их словам, многие японцы, соприкоснувшиеся с культурой русской. Акутагава Рюноскэ — крупнейший писатель Японии начала XX века — говорит, что Тургенев, Достоевский и Толстой стали властителями дум образованного японского общества, как только их книги были переведены на язык страны Ниппон.

Но совсем мало известным фактом является то, что глубокую симпатию к Японии испытывал Государь Император Николай II, вопреки широко тиражированной клевете Витте Полу сахалинского. Напомним, что Николай Александрович, будучи Цесаревичем, первым из русских Государей совершил почти кругосветное путешествие. Почти, потому что по ряду обстоятельств в путешествие это не вошли Соединенные Штаты. Прибыв через Австрию в Триест, Его Высочество направил свой путь на Дальний Восток морем, посетив Грецию, Египет, Индию, Цейлон, Сиам, Китай и Японию. С Японией, возможно, и связаны обстоятельства, преждевременно прервавшие дальнейший путь.

Речь идет о чудесном спасении Наследника Цесаревича от угрожавшей опасности при покушении на него 29 апреля 1891 года в городе Отсу во время его путешествия по Японии{205}. Заметим, что повязка со следами Царственной крови до сих пор хранится в одном из музеев Японии. Однако с пребыванием будущего Императора в Стране восходящего солнца связано еще одно необычайное, во всех смыслах удивительное событие. Свидетельствует епископ Митрофан (Зноско-Боровский).

Венец земной и небесный

«Наш умученный и убиенный Император Николай Александрович еще в бытность Наследником посетил Японию. Это интересное его плавание описано князем Ухтомским в его 2-томном труде. Да благословит меш Господь поведать вам, мои дорогие, об этой интересной и исключительно важной, но мало кому известной, странице из жизни Царя-Мученика прежде, чем приступим к молитве о нем.

Во время этого путешествия общее внимание, — говорит историк, участник путешествия, — привлекали те особые знаки почитания и почести которые оказывались Наследнику Цесаревичу буддийскими священнослужителями при посещении им буддийских храмов.

Это не были просто почести, оказываемые Наследнику Престола Велико! Державы, — в лице их как бы весь буддизм склонялся перед Цесаревичем Однажды один из вдумчивых спутников Цесаревича справедливо заметил что каждая такая встреча носила характер какого-то непонятного таинственного культа, совершаемого пред высшим воплощением, по воле Небе» сошедшего на землю с особой миссией.

При входе Цесаревича в храм буддийские священнослужители повергались пред ним ниц, а когда он их подымал, смотрели на него с благоговением и с трепетом, торжественно, едва касаясь его, вводили его в святилище своего храма. Если же кто из свиты хотел войти вслед Цесаревичем, его не пускали. Раз такую попытку сделал принц Георгий Греческий, но ламы преградили ему путь.