«Прошло еще несколько времени, и с правой же стороны показался еще броненосец, шедший прямо на нас: трубы и мачты целы, но он идет с заметно увеличивающимся креном, между труб пылает громадный костер.

Наши пушки за дальностью расстояния не стреляли, и прислуга собралась около амбразуры, у всех бледные лица и широко раскрытые глаза напряженно смотрят, слышен шепот: “Господи, помоги им”.

Броненосец уже так близок к нам, что можно рассмотреть отдельные фигуры; крен его все увеличивается, на поднявшемся борту чернеют люди.

А на мостике в величественно спокойной позе, опершись руками на поручни, стоят два офицера.

В это время с правого борта вспыхивает огонь, раздается выстрел, момент — броненосец перевертывается, люди скользят вниз по поднявшемуся борту, и вот гигант лежит вверх килем… а винты продолжают вертеться, еще немного и все скрывается под водой.

Стоящий рядом со мной комендор крестится: “Господи, упокой их души!”

Из глаз матросов текут слезы, я чувствую, как у меня спазмой сжимается горло, и рычу: “Стреляйте, целься хорошенько, отомстите!”

Команда разбежалась по местам, и стрельба загремела.

К месту катастрофы бросился “Жемчуг” или “Изумруд”, но, осыпаемый японскими снарядами, должен был уйти на свое место.

Мы считали, что погиб “Бородино”, на самом деле это был “Александр III”; на нем погибла большая часть Гвардейского экипажа во главе с капитаном 1 ранга Бухвостовым. Они достигли бессмертия и умерли славно, стреляя до последней минуты.

Последний выстрел, послуживший им погребальным салютом, произвел на меня сильное впечатление, и это впечатление пригодилось мне на другой день»{241} . 

Правда была одна

Значение Цусимского боя в истории России, высшую правду его, правду, показавшую миру несгибаемую стойкость русского воинского духа, Георгий Александровский характеризует словами, в которых вновь встает перед нами момент перехода в бессмертие броненосца «Император Александр III» и его команды:

«Начиная от царей до последнего в строю солдата или матроса, правда была одна — любовь к своей стране, сознание сопринадлежности к своему народу и гордость быть русским.

С этой правдой в сердце русские моряки в Цусимском бою первые открывали огонь по неприятелю и, находясь на подбитых и горящих кораблях, первыми начинали бой каждый раз после перерывов, о чем с удивлением и уважением пишут авторы английской официальной истории Цусимского сражения.

С этой правдой в себе русские моряки не прекращали стрелять из орудий по неприятелю и тогда, когда их корабли опрокидывались.

И даже с днища перевернувшегося и плававшего несколько минут вверх килем броненосца “Император Александр III” неизвестный лейтенант кричал командиру крейсера “Изумруд”, пытавшемуся под сосредоточенным обстрелом японских броненосных крейсеров спасти людей, переживших гибель броненосца:

— “Изумруд”, уходите!..

Об этой правде должны знать наши сыновья и внуки, чтобы, когда придет их черед выполнить свой долг перед Отечеством, они вспомнили о поведении русских людей, храбро сражавшихся и доблестно погибших на героических кораблях Второй Тихоокеанской эскадры»{242}.

К закату солнца…

«С 6 часов 20 минут огню шести японских броненосцев были противопоставлены только “Бородино” и “Орел”.

На головном “Бородино” сосредоточено было действие большей части артиллерии противника; охваченный пожарами, он энергично отстреливался, поддерживаемый единственным не покинувшим его товарищем, в течение трех четвертей часа.

В 7 часов над кормой “Бородино” взвился высокий столб пламени, и через несколько минут он, не уменьшая скорости хода, опрокинулся. Свидетели приписывают его гибель взрыву в крюйт-камере».