В гостиной Николай с Валеркой играли в шахматы, и сейчас она слышала их голоса сквозь приоткрытую дверь. Валерка выигрывал партию за партией… легко. И периодически кричал ей:

— Ма, а я опять дядю Колю сделал! Уже четыре-ноль.

— Не ври, — приглушенно басил Николай. — Три-ноль… сделал он, понимаешь.

— Нет четыре! Нет четыре…

Татьяне было хорошо. Сейчас ей казалось, что так будет всегда. И даже будет еще лучше. По крайней мере она была уверена в том, что сделает все, чтобы так и было впредь.

— Ма, — закричал Валерка за стеной, — а я опять дядю Колю сделал. Уже пять-ноль!

— Не ври. Всего четыре-ноль… сделал он, понимаешь!..

Вот тогда-то и зазвонил телефон. Татьяна улыбнулась и сняла трубку:

— Алло.

— Николая можно услышать? — произнес женский голос.

Вообще-то раньше Татьяна никогда не спрашивала: а кто это? Она просто звала к телефону мужа. Но в этот раз она почему-то спросила. Татьяна сама не знала почему, но… спросила:

— А кто его спрашивает?

Женщина засмеялась. Зло, злорадно, с издевкой…

Татьяна сначала даже не поняла. Она услышала этот смех, но поначалу его не «оценила»… Всего лишь удивилась и даже слегка отодвинула трубку от уха. Женщина тем временем отсмеялась и сказала:

— Любовница! — и…

…и положила трубку.

По Неве плыли кораблики. Но теперь от реки, даже сквозь плотно зафиксированные стеклопакеты, отчетливо тянуло холодом…

В легкой прострации Татьяна возвратила трубку радиотелефона на базу, прошла в ванную комнату, щелкнула «собачкой» дверной ручки и запустила струйку холодной воды. Смыв выступившую на лбу испарину, она присела на краешек ванны и прислушалась к своим ощущениям. Нет, смыть вместе с испариной охватившую ее тревогу не получилось. Более того, к ней, к тревоге, сейчас присоседилось чувство страха, капельками пота прорвавшее защиту дорогущего французского дезодоранта. «Ерунда! Пустяки, это всё пустяки, — запустила Татьяна сеанс самоуспокоения. — Кто-то номером ошибся. Номером ошибся — и хулиганит… Любовница! Ну какая у Николая любовница? Он же ТЕЛЕНОК. Пустяки, пустяки, не может этого быть…»

…Тонкой струйкой из крана продолжала течь вода…

— Алё! А ты деньги-то считаешь, олигарх? — усмехнулся Петрухин, обновляя бокалы. — Мы ведь уже тыщ на пятнадцать баков наговорили.

— Вы уже на все восемнадцать наговорили, — невозмутимо ответил Голубков.

Купцов столь же невозмутимо продолжил:

— Далее. Необходим некий оперативный фонд.

— Черный?

— Разумеется.

— Решим.

— Далее… Дим, что я еще упустил?

— Э-э-э… — Петрухин задумался. — Ну вполне вероятно, что в процессе работы нам понадобится привлекать специалистов со стороны. Например, для организации прослушки или наружного наблюдения. Таких людей мы, в принципе, сумеем привлечь. Но! Труд профессионалов недешев.

— Я считаю, — кивнул Брюнет, — что лучше заплатить дорого специалисту и получить результат, чем сэкономить, нанявши дилетанта, и получить шиш.

— Правильный подход. Далее: ты тут как-то на днях обмолвился, что у тебя есть связи на Суворовском?

— Допустим. И что?

— Их нужно переводить на нас с Леней.

— Хм… Подумаем.

Первый раз Брюнет не сказал: да. И это было совершенно понятно. «Связи на Суворовском» — дело тонкое. Ибо далеко не всякая «связь» захочет светиться перед посторонними.

— Подумаем. Что еще?

Приятели переглянулись. Когда вот так вот, с ходу, вам предлагают огласить список обязательных к исполнению пожеланий — поневоле растеряешься.

— Да пожалуй — всё. На первое-то время.

— Интересно… А зарплата вам не нужна? На энтузиазме будете работать?

— Э-э-э… Зарплата, — первым нашелся с ответом Купцов, — безусловно нужна. Энтузиазм — это, конечно, здорово, но деньги в России еще не отменили.

— Это верно, — отозвался Брюнет. — Потому давайте обсудим условия оплаты вашего труда. Я — бизнесмен, в энтузязизьм не очень верю. Более того — считаю, что энтузязисты бывают в рвении своем просто опасны… Итак, мужики, что бы вы хотели от меня?

Купцов и Петрухин снова переглянулись. По правде сказать, они не ожидали столь стремительного развития событий.

— А сколько, Виктор, вы можете предложить? — осторожно закинул удочку Леонид.

— Я считаю, что человек должен получать зарплату, которая стимулирует его интерес к делу и не оскорбляет человеческого достоинства.

— Кроме того, низкая зарплата является фактором повышенной вербовочной опасности, — ввернул свои «пять копеек» Петрухин.

— Три тысячи баксов, — сказал Брюнет. — Каждому, разумеется. Для начала.

Барабанная дробь!! Экс-менты внутренне вытягиваются во фрунт. С гордостью ощущая свою профессиональную полезность и рыночную востребованность.

— Надо подумать, — больше для проформы ответил Петрухин.

— Нечего тут и думать. Надо просто за это выпить!..