Шрифт:
– Только не бейте его, пожалуйста, – вступился жалостливый Егорка. – Он говорит, что ему и так плохо.
– За-ради тебя, спаситель-избавитель, мы его смертным боем не побьём, – потрепав мальчика по голове, пообещала самая высокая из девушек. – Мы его по-иному накажем…
Царевны обступили батрахолога кольцом и просто расцеловали.
Что будет, если поцеловать принцессу, заколдованную в лягушку? Как известно, она станет человеком. Что будет, если поцеловать Иннокентия Ивановича? Будет то же самое, только наоборот. Хоровод распался, царевны расступились, человек по фамилии Перепонкин исчез, зато на его месте появилась громко квакающая жаба.
– Кто злыдням помогает, тот себя потеряет! – дружно срифмовали девушки и с благодарностью поклонились Егорке в ноги.
И Лев-королевич тоже ему поклонился и любезно Маркса вернул, а коту даже извинения принёс. Которые тот, впрочем, так и не принял.
По общему настроению царственных отпрысков мальчик понял, что сейчас вся сказочная компания уйдёт, и от этого неожиданно ему даже стало легче. А что им тут делать? Жить негде, на работу нормальную без прописки не возьмут, да и кем они умеют работать, эти царевны? Бабушка первая так бы им и сказала: «Понаехали тут!»
Лев-королевич распахнул ближайшее окно, вдохнул всей грудью морозный ветер и, обернувшись, сказал:
– Пора!
Девицы-красавицы подняли белые руки, расправили плечи и в один миг сделались белыми лебёдушками, а румяный царевич – серым гусем. Забили они дружно крыльями, разгоготались и улетели через окно шумным косяком в мрачное декабрьское небо. Закрылись створки без посторонней помощи, словно двери в автобусе. Волшебство-о…
Егор с Марксом в две руки, две лапы подняли Иннокентия Ивановича с пола и сунули в уцелевший аквариум. Не дождавшись Гаврюшу, они молча вышли в подъезд, позвонили в дверь под номером три и, не имея понятия, что вообще объяснять, если спросят, стали ждать.
Бабушка, которой трижды предложили бесплатную ёлку и она трижды заявила, что это обман потребителей, открыла дверь и не сказала ни слова. Телефонная охота захватила её целиком, поэтому куда и зачем выходили её внук и её кот, было уже не важно…
За дверью четвёртой квартиры жалобно квакал сосед.
Гаврюша почувствовал себя героем: ему таки свезло расколдовать последнюю царевну. В смысле это он верил, что свезло…
А вот сама царевна, девушка видная, с округлостями, лазоревыми глазами и гордо вздёрнутым носиком, считала себя самой несчастной на свете. Высокая, нарядная, в кокошнике с жемчугами, стояла красна девица на цыпочках и рыдала, боясь взглянуть на кирпичные стены, а тем паче – на улыбчивого Гаврюшу.
Что ж за терем ей достался? Ни дать ни взять – нора крысиная. А спаситель и того хуже – крохотный, чумазый, да ещё вшивый небось?!
– Да чего ты плачешь, глупая? – Домовой плюнул себе на ладошки и пригладил рыжие вихры, типа так красивее.
– Ааааааааааа! Не хочу за тебя замуж! Аааааааааа! Позор-то ка-ко-о-ой!
– Отчего ж позор? Я мужчина о-го-го! – искренне не понял Гаврюша. – Не гляди, что ростом мал. Как говорится, мал, да удал! Я не панельный-подвальный, а натуральный русский домовой!
– Не хочу домового! – Царевна с размаху ударила кулачком по панели, заменяющей стол. – Всё едино, ты нечисть рыжебородая! Принца хочу заморского, горячего! Чтоб меня на руках носил, ревновал страшно и брильянтами осыпал! Мне гадалка обещала-а! А ты… а ты… от горшка два вершка, наступишь и не заметишь, как овдовела-а-а!
Тут дверь подвала распахнулась, и на пороге появился Сахип в оранжевой спецовке.
– Вах! Женьщина мана! – воскликнул он, не видя домового, снял и сгрёб в кулак вязаную шапочку. По лицу его растеклась стыдливая улыбка. – Краси-и-ивый мана!
– Это кто? – всхлипывая, спросила у Гаврюши царевна.
– Принц заморский из суверенного Узбекистана! – с обидой ответил домовой и убежал из подвала несолоно хлебавши. Сердце, конечно, не разбилось, но потребность в женитьбе сама собой отпала лет на двести…
Царевна утёрла слёзки, выпрямила спинку и с надеждой посмотрела на дворника. Тот застенчиво отвёл взгляд и шаркнул сапогом. Кажется, здесь зарождались самые настоящие чувства, а обсыпание бриллиантами это так, это метафора. Кто сказал, что у простого дворника не может быть сказочного счастья…
Бедный Гаврюша вернулся в подъезд злой, как собака, у которой отобрали кость, будку и недогрызенные тапки хозяина. Дверь четвёртой квартиры была прикрыта, но не заперта – там квакала жаба. Домовой заглянул внутрь и уставился на неё.
– А вот тебя я чёй-то не припомню, – задумчиво сказал он.
Больше в квартире не было никого, ни Егора, ни кота, ни семи царевен с королевичем. Уточнить детали было не у кого, поэтому он махнул на всё рукой и решил рискнуть.
– Эх, где наша не пропадала! – выкрикнул он в потолок, схватил и крепко чмокнул новую жабу… на свою голову.