Потому что обернулась она не царевной и не царевичем, а снова тем же Иннокентием Ивановичем. Повисшая пауза вполне могла бы удовлетворить самого Станиславского…

Долго орали друг на друга холостой домовой и хранитель стратегического запаса невест, переходя от взаимных обид и невнятных обвинений к практической потасовке на кулаках. А когда более мелкий Гаврюша кубарем вылетел в подъезд, за дверью под номером четыре победно запирались замки и задвигались засовы. Побитый в честном бою домовой нырнул в свою квартиру, проскочил на кухню, схватил кошачью миску с молоком и залпом выпил для успокоения нервов.

– Никогда ни на ком не женюсь! – громким шёпотом поклялся он. – Чтоб мне опухнуть!

В Москве начинался последний день старого года – тридцать первое декабря, а в семье Красивых – самое обычное утро.

Глаша дрыхла, как суслик, в обнимку со смартфоном, подушкой и почти пустой коробочкой «Рафаэлло». Светлана Васильевна, разогрев вчерашние пирожки и плеснув молока в кошачью миску, уселась перед телевизором ждать, когда привезут ёлку.

Мама и папа Красивые, позавтракав, уехали каждый на свою работу. Да, да, не поверите, именно тридцать первого декабря! У мамы Саши «горел» отчёт (Егор был уверен, что мама ездит помогать пожарным бороться с огнём), а Вал Валыча ждал начальник.

Перевоспитанный Олег Петрович жаждал именно сегодня выдать ему пятикратную премию и подписать приказ на два отпуска – в январе и августе. Директора переполняла доброта. В начале рабочего дня он ждал опоздавших и разносил им кофе или чай, а в конце – пробегал по кабинетам и выгонял всех, кто засиделся. Женщинам вообще вызывал такси до дома за счёт компании.

В начале десятого небритый пожилой кавказец, боясь глядеть на хозяйку, внёс дерево в гостиную, срезал, где нужно, и поставил в крестовину.

– Один минутачка! – вкрадчиво сказал он, сгонял в подъезд, где ждал такой же небритый помощник, взял у того пакет и вернулся в бабушкины владения. – Звизда!

Продавец достал из пакета красную пластмассовую копию кремлёвской звезды, сбросил ботинки, влез на стул и надел украшение на макушку ёлки. Пятясь спиной к выходу, гордый кавказский мужчина заговорил самым кротким тоном, на который был способен:

– Ради Аллаха, женьщина, ни нада мэрия жаловаться! Ни нада налоговая жаловаться! Ни нада потребителя жаловаться! Ползуйся на здаровья! Всё в падарак! Новый год, праздник, добрий нада быть, э?

Светлана Васильевна выслушала мужчину и позволила ему уйти. Никаких обещаний не давала, но и не грозилась больше ничем, уже прогресс.

– Спасибо, дяденьки! – крикнул им на прощанье Егор, но бабушка быстро закрыла входную дверь и повела внука на кухню есть кашу.

Там, думая о кремлёвской звезде, она вдруг вспомнила, что надо бы докупить подарков для своих подружек по прошлой работе, и побежала с «ревизией» в ближайший магазинчик.

Сумрачный Гаврюша восседал на холодильнике, листая старую газету с объявлениями о знакомствах. Внизу, обтирая углы, мечтал о плавленой «Дружбе» бабушкин Маркс.

– Хорошенькая домовиха, – пробубнил рыжий, водя пальцем по строчкам, – жилплощадью обеспечена, познакомится с непьющим, работящим…

– Жадным, – тихо вставил кот.

– …образованным, начитанным, – прочёл домовой и задумался. – Где ж его взять, образование-то, если тебя из школы чародейства выгнали?! – Рыжий недоучка вздохнул и порвал газету пополам, чтобы лишний раз не расстраиваться.

– Сегодня Новый год! – как бы между прочим сказал Красивый-младший. Он сидел за столом, перед тарелкой остывающей каши. В одной руке мальчик держал шоколадного Деда Мороза, завёрнутого в раскрашенную фольгу, а в другой – пластмассового пирата и говорил за обоих: – Уважаемый пират! Вы не знаете, где моя внучка Снегурочка?..

– Дйыхнет она! – вмешался кот, намекая на Глашу. – Это всё Интейнет и гоймоны!

– Знаю, знаю, где твоя внучка! – У мальчика была своя версия. – У Снегурочки новогодний шопинг, это когда ходят по модным магазинам и покупают, покупают, покупают… Целый склад вещей!

– Дед, открой глаза! Свидание у неё! – подключился с холодильника заскучавший Гаврила. – С непьющим, работящим и образованным Снеговиком!

– Эй, ребята, а вы верите в Деда Мороза? – Егор вдруг оставил игрушки и глянул сначала на домового, затем на тихо урчащего баюна. «Только попробуйте соврать!» – предупреждал его взгляд.

– С точки зйения коммунистического матейялизма… – заумно начал Маркс, сверкнув белозубой улыбкой.

– Когда я был маленьким, я верил, – перебил его Красивый-младший, – но Толик-второгодник рассказал мне…