И все же что-то нашептывало Раодену, что Шаор жив. Или ему просто хотелось этому верить. Принцу требовался противник, с которым можно сразиться лицом к лицу: оез руководства безумцы начнут нападать разрозненными кучками, а их число значительно превышало отряд Саолина. Если окажется, что Шаора не существует, если его удастся уговорить, то над общиной Раодена нависнет серьезная угроза.

– Мы уже близко, – прошептал Галладон.

Их внимание привлекло движение на противоположной стороне, и друзья тревожно затаились в тени, пока все не затихло.

– Это банк. – Дьюл кивнул на просторное здание. Оно было широким и приземистым; его стены отличались более темным цветом, чем придавала остальным домам вечная грязь. – Элантрийцы построили его, чтобы местным торговцам было где хранить деньги. Банк за стенами Элантриса казался более надежным, чем тот, что существовал в Каи.

Раоден кивнул. Некоторые купцы, в том числе и его отец, не доверяли жителям Элантриса и хранили сбережения за чертой великого города. Их упорство в конце концов себя оправдало.

– Ты считаешь, что Шаор там?

Дьюл пожал плечами.

– Если бы я выбирал штаб-квартиру, то я бы обосновался здесь. Банк большой, его легко оборонять, и он внушительно выглядит. Для главаря шайки лучшего места не найти.

– Тогда пошли.

Стоило подойти поближе, и у принца не осталось сомнений, что здание обитаемо. Слизь у передних дверей пестрела многочисленными следами, и до друзей доносились звуки голосов из задней половины дома. Галладон вопросительно взглянул на него, и Раоден кивнул. Они вошли внутрь.

Внутреннее убранство оказалось не менее унылым, чем фасад; даже на фоне павшего города помещение отличалось унынием и затхлостью. Дверь в хранилище (большой круг с вырезанным эйоном Эдо) была приотворена, и голоса раздавались именно из-за нее. Принц вдохнул поглубже, готовясь к стычке с последним из элантрийских главарей.

– Принесите мне поесть! – завизжал писклявый голос.

Раоден замер на месте. Он вытянул шею, пытаясь заглянуть в хранилище, и отпрянул в крайнем удивлении. В дальнем конце комнаты на сложенных кучкой золотых слитках восседала юная девушка в чистейшем, не тронутом вездесущей грязью розовом платье. По плечам ее рассыпались длинные светлые волосы, но кожу покрывали черные пятна, как и у прочих элантрийцев. Восемь громил в обтрепанных лохмотьях подобострастно распластались перед ней на полу.

– Принесите мне еды! – снова потребовала девушка.

– Отрубите мне голову и отправьте к Долокену, – выругался позади Галладон. – Что это такое?

– Шаор, – изумленно ответил принц.

Тут его взгляд прояснился, и он увидел, что девушка смотрит прямо на них.

– Убейте их! – завопила Шаор.

– Идос Доми! – воскликнул Раоден, разворачиваясь и улепетывая из банка.

– Не будь ты мертв, сюл, – пропыхтел Галладон, – я бы тебя убил.

Раоден кивнул и устало прислонился к стене. Он заметно ослабел после прихода в Элантрис. Дьюл предупреждал его, что мышцы у пораженных шаодом к концу первого месяца начинают атрофироваться. Упражнения не помогали; хотя мозг работал, а плоть не разлагалась, тело упорно считало себя мертвым.

Старая уловка снова сработала: по осыпающейся стене они забрались на проваленную крышу и затаились. Безумцы вели себя подобно бешеным волкодавам, но, к счастью, собачье чутье им не досталось. Они проскочили мимо укрытия друзей несколько раз и даже не взглянули вверх. Да, люди Шаор отдавались погоне всей душой, но умом не отличались.

– Шаор – девчонка, – выговорил все еще пораженный открытием Раоден.

Галладон пожал плечами.

– Я сам ничего не понимаю, сюл.

– О, я-то понимаю! Только не могу поверить. Ты видел, как они валялись у нее в ногах? Эта девушка – их божество, живой идол. Они скатились до дикарского образа жизни, а заодно приняли языческую религию.

– Поосторожнее, сюл, – недовольно откликнулся дьюл. – Многие веру Джескера тоже называли языческой.

– Хорошо, хорошо. – Принц жестом предложил двигаться дальше. – Мне следовало сказать «примитивная». Они нашли что-то из ряда вон выходящее – девочку с золотистыми волосами – и решили, что будут ей поклоняться. Посадили на алтарь, а она ими помыкает. Девочка желает есть, ей приносят еду, и тогда она осеняет их благословением.

– А действительно, почему у нее сохранились волосы?

– Это парик. Я ее узнал – это дочь одного из богатейших герцогов Арелона. Она с младенчества была лысой, так что отец заказал для нее парик. Наверное, жрецы не стали отбирать у девочки последнее утешение перед тем, как зашвырнуть ее в Элантрис.

– Когда с ней случился шаод?

– Около двух лет назад, – ответил принц. – Ее отец, герцог Телри, постарался замять скандал. Он утверждал, что она умерла от болезни, но слухи гуляли разные.

– Судя по всему, слухи оказались правдивы.