Каким бы сексуальным ни было наше времяпровождение у стены, со временем мы отступили на мою кровать, где легче было добраться до одежды, кожи…

Я уселась и помогла Адриану стянуть с меня свитер.

– Кто бы мог подумать, что план побега номер семьдесят один завершится каникулами при моройском дворе?

Адриан рассмеялся и прижался губами к моей шее. Меня пробрала дрожь.

– А что? Ни Зои, ни алхимиков, никаких ограничений! – Адриан покрыл поцелуями мое плечо и осторожно спустил с него лямку бюстгальтера. – Здесь у нас есть свобода и уединение!

Я невольно ахнула, когда его губы умело продолжили свое исследование. Я закрыла глаза и опустилась на кровать, притянув Адриана к себе. Возможно, сегодня это случится – поняла я. То, к чему я готовилась. У нас, наконец, появился шанс заняться сексом без помех и без страха, что нас обнаружат. Это пьянило. Когда еще нам представится такая возможность?

Однако хотя прикосновения Адриана доводили меня до безумия, какой-то древний инстинкт удерживал меня. Что случилось? Почему я до сих пор боюсь? Я хотела его, я любила его, но в глубине души колебалась. Что за безумие! Ведь моя плоть криком кричит, требуя, чтобы Адриан сорвал с меня одежду. Я открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на меня.

– Все в порядке, – прошептал он, угадав мои мысли.

– Извини. Я не знаю, что со мной.

Адриан чмокнул меня в кончик носа.

– Не беспокойся.

– Я хочу тебя. Я готова. Но меня не покидает ощущение, будто я чего-то жду.

– Значит, подождем.

Доброта и терпение в его зеленых глазах смешались с неприкрытым желанием. У меня сразу заныло сердце.

– Ужасно, что мы впустую потеряем и ночь, и комнату, – призналась я.

Адриан стащил с себя рубашку и швырнул на пол.

– Кто сказал, что мы что-то теряем? – Он вытянулся рядом со мной и прижался для очередного поцелуя. – Пусть сегодня мы не займемся любовью, но поверь мне, Сейдж, существует множество способов приятно провести время!

Сегодня ночью я спал с Сидни – в буквальном смысле слова, а не в сексуальном.

И это было великолепно. Я и не думал, что столь простая вещь принесет мне столько радости. До сих пор я желал, чтобы мы могли проводить больше времени вместе, и я мог просто впитывать ее присутствие и не испытывать давления со стороны. Если честно, мне иногда казалось, что весь мир объединялся против нас. И вот теперь момент свободы настал.

Однако это было мучительно временами. Напряжение вчерашнего путешествия стало мелочью по сравнению с нашей близостью. Даже в футболке и фланелевых пижамных штанах она была мучительно сексуальна. Когда она спала в моих объятиях, положив голову мне на грудь, я думал о тонкой ткани ее одежды и о том, что под ней ничего больше нет. Я думал о том, каково бы это было – снять эту одежду, думал о том, что стану делать после. Я любил ее прекрасную душу и желал ее прекрасное тело. В этом нет ничего низкого. Это естественно.

В результате сон ко мне не шел. Ну и к тому же я днем вздремнул. Когда я не грезил о Сидни, я размышлял о нашем здешнем деле и о потенциально непредсказуемой идее сделать при помощи крови Оливии Нейлу татуировку наподобие алхимиковской. Все ждали от нас с Сидни успешного решения. Я был вполне уверен, что кровь, насыщенная духом, не причинит Нейлу вреда, так же, как и экспериментальная татуировка Сидни, так что, пожалуй, можно было попытаться. В конце концов, вариантов было не так уж много. Эта идея была не хуже любой другой и не особо меня беспокоила.

Меня действительно беспокоило то, что я стремительно терял контакт с духом. Когда Соня спросила меня, что я чувствую в пробирке, мне пришлось соврать. Соня – один из лучших пользователей духа, и она отлично отличает правду от лжи, но, к счастью, тогда она была слишком занята, чтобы заметить мою ложь. Правда заключалась в том, что я не способен был увидеть хоть что-нибудь. Я знал, что в крови присутствует дух, судя по наблюдениям Сони и Лиссы, но я не ощущал его. Я не мог больше видеть ауры, и хотя я не предпринимал попыток кого-либо лечить, о результатах тоже можно было догадаться.

Сообщение Джилл об узах было словно ведро холодной воды за шиворот. Вероятность исчезновения духа всегда нависала надо мной, но я никогда не думал о том, какие последствия это будет иметь для Джилл. Джилл объяснила, что хотя она по-прежнему ощущает, что мы связаны, у нее такое чувство, словно между нами опустился занавес, отрезавший мой разум от нее. Это было не так уж плохо. Это означало, что в моей жизни снова появилась приватность и что Джилл будет защищена от проникновения тьмы духа.