And she danced round the room doing a high kick to the tune of her words (и она в танце кружилась по комнате, делая высокий удар ногой = вскидывая ногу в унисон со словами; tune – мелодия, мотив; унисон; согласие, гармония). There was a real biting indifference in her behaviour (в ее поведении было действительно язвительное безразличие; biting – едкий, острый; резкий; язвительный, колкий; to bite – кусать/ся/; жечь /о приправах/; щипать /о морозе/; колоть, язвить).

“We’ll see whether you will or not,” he said, “trollops (посмотрим, сожжешь или нет, потаскуха)! You’d like Sam Adams to know you was wearing ’em, wouldn’t you (тебе бы хотелось, чтобы Сэм Адамс знал, что ты носишь эти чулки, не правда ли)? That’s what would please you (вот что тебе бы понравилось; to please – радовать, доставлять удовольствие; получать удовольствие).”

“Yes, I’d like him to see how nicely they fit me, he might give me some more then (да, мне бы хотелось, чтобы он увидел, как хорошо они мне идут, тогда, может, он мне еще подарит; to fit – быть впору, подходить).”

And she looked down at her pretty legs (и она посмотрела на свои красивые ноги; pretty – милый, прелестный; привлекательный; хорошенький /о женщине, ребенке/).

 It was a war now. She bent forward, in a ballet-dancer’s fashion, and put her tongue between her teeth.

“I shan’t backfire them stockings,” she sang, repeating his words, “I shan’t, I shan’t, I shan’t.”

And she danced round the room doing a high kick to the tune of her words. There was a real biting indifference in her behaviour.

“We’ll see whether you will or not,” he said, “trollops! You’d like Sam Adams to know you was wearing ’em, wouldn’t you? That’s what would please you.”

“Yes, I’d like him to see how nicely they fit me, he might give me some more then.”

And she looked down at her pretty legs.

He knew somehow that she would like Sam Adams to see how pretty her legs looked in the white stockings (каким-то образом он знал, что она хочет, чтобы Сэм Адамс увидел, как прекрасно ее ноги выглядят в белых чулках). It made his anger go deep, almost to hatred (это заставило его гнев возрасти, почти до ненависти; to go deep – углубиться; усилиться).

“Yer nasty trolley,” he cried (ах ты мерзкая потаскушка! – вскричал он; yer = /разг./ you, your; nasty – отвратительный; скверный, неприятный; trolley – /брит./ тележка; столик на колесиках; зд.: потаскушка). “Put yer petticoats down, and stop being so foul-minded (опусти юбки и прекрати быть такой непотребной; foul – грязный, отвратительный; гадкий, скверный; непристойный; – minded – обладающий /каким-л./ складом ума или характера; mind – ум, разум; склад ума).”

“I’m not foul-minded (я не непотребная),” she said. “My legs are my own (мои ноги – мои собственные). And why shouldn’t Sam Adams think they’re nice (и почему бы Сэм Адамс не счел их красивыми)?”

There was a pause (наступила пауза). He watched her with eyes glittering to a point (он пристально смотрел на нее глазами, сверкавшими /и сузившимися/ до точки).

“Have you been havin’ owt to do with him?” he asked (ты с ним знаешься? – спросил он; havin’ owt = /диал./ having anything; aught = ought – что-либо вообще, что бы там ни было).

“I’ve just spoken to him when I’ve seen him (я только поговорила с ним, когда его встретила),” she said. “He’s not as bad as you would make out (он не так плох, как ты уверяешь; to make out – разобрать, увидеть; понять, разобраться; утверждать, стараться доказать).”

 He knew somehow that she would like Sam Adams to see how pretty her legs looked in the white stockings. It made his anger go deep, almost to hatred.

“Yer nasty trolley,” he cried. “Put yer petticoats down, and stop being so foul-minded.”

“I’m not foul-minded,” she said. “My legs are my own. And why shouldn’t Sam Adams think they’re nice?”

There was a pause. He watched her with eyes glittering to a point.

“Have you been havin’ owt to do with him?” he asked.

“I’ve just spoken to him when I’ve seen him,” she said. “He’s not as bad as you would make out.”

“Isn’t he?” he cried, a certain wakefulness in his voice (лучше? – воскликнул он с некоторым бодрствованием в голосе = словно очнувшись; wakeful – бодрствующий, неспящий). “Them who has anything to do wi’ him is too bad for me, I tell you (те, кто с ним имеет дело, слишком плохи для меня, вот что).”

“Why, what are you frightened of him for?” she mocked (а за что ты его боишься? – с насмешкой спросила она; frightened – испуганный, напуганный; to frighten – пугать; fright – сильный внезапный испуг).

She was rousing all his uncontrollable anger (она пробуждала всю его неукротимую ярость; to rouse – поднимать /дичь/; будить; побуждать; возбуждать /чувства и т. д./; uncontrollable – неуправляемый; неудержимый; to control – управлять; контролировать; сдерживать). He sat glowering (он сидел нахмурившись). Every one of her sentences stirred him up like a red-hot iron (каждое ее предложение терзало его, точно раскаленное докрасна железо; to stir up – волновать/ся/, возбуждать/ся/, будоражить). Soon it would be too much (скоро это будет слишком). And she was afraid herself (а она и сама боялась); but she was neither conquered nor convinced (но не была ни побеждена, ни убеждена; to conquer – завоевывать, покорять; побеждать).