Шрифт:
Чаплин в диком восторге и восхищении.
Подробно напишу, когда обдумаю сказанное и проверю свой перевод на русский у своих коллег.
В общем, поражен неожиданностями, которых он не предвидел в киноработе. Сказал, что это лучшая пропаганда, которую он когда-либо видел.
И еще одно обстоятельство. Обедали с ним в ресторане. В конце обеда выяснилось, что ресторан принадлежит ему, а заведует рестораном тот человек, который в «Парижанке» играет метрдотеля.
И фотографии нам сегодня свои показывал. Очень смешная фотография, где он играет в теннис с Ллойд-Джорджем [190] .
190
Государственный деятель Великобритании, лидер либеральной партии. С Эйзенштейном Чаплин сфотографировался не менее забавно: оба, как на балалайках, «бренчат» на теннисных ракетках.
Однако три часа ночи. Вставать надо в 8, и потому следует поспать. Вам сейчас хорошо, у вас там день начинается. Пока!
Желаю, чтобы пришло к Вам желание написать мне письмо.
Ваш Гриша.
Ольге, пожалуйста, скажите, что люблю ее и жажду с ней встречи, так как это действительно правда.
Я же сам на холостом ходу – холостом в машинном смысле, а не в свадебном.
Статью о Чаплине не закончил по причине путешествия в Сан-Франциско и Сакраменто.
Тот самый забавный снимок, где Сергей Эйзенштейн и Чарли Чаплин «бренчат» на теннисных ракетках.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – К. ЮКОВУ
Товарищу Юкову – товарищеский привет!
Эйзенштейн написал Вам несколько подробностей о нас и делах наших. Писать в Москву надо многое. И хочется, и необходимо, но чрезвычайно опасно. Писать не Советским пером мы не можем, а Советским нельзя, ибо чуть ли не каждый день в газетах заметки, что мы кому сказали, что критиковали и т. д.
Вот как начнем снимать, так наше положение будет закреплено, и тогда можно будет пересказать вам множество материалов, которые в полной готовности.
Белогвардейцы следят за нами и ждут удобного случая для нашей дискредитации в американских кругах. Но важно, что мы многому научились и учимся, и польза от нашего пребывания здесь огромная.
Знания свои привезем и передадим молодежи.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ.
12 октября 1930 г.
Быстро бегут дни, день – колесу сродни…
Вот опять в поезде. Я так много ездил в поезде, что чувствую себя в нем, как дома, а дома всегда, как в поезде – неуверенно и непостоянно.
Это, может, оттого, что меня неоднократно выселяли с квартиры. Едем мы так, как, пожалуй, никогда еще не ездили.
В составе два специальных вагона, и в этих вагонах – 30 парамаунтовских режиссеров, актрис, директоров и членов хозяйской семьи. Все эти люди едут в Нью-Йорк, и мы в том числе.
Любичь [191] , который подрался с любовником своей бывшей жены, в центре шуток, ибо он едет со своим тренером по боксу и учится драться на предмет повторной драки.
Завтра будем в Чикаго. Так как поезд стоит три часа, то предвидится поездка по городу и ответы «звезд» на приветствия поклонников.
Сценарий меня радует.
Если Драйзер, цензура и правление не сломают его конструктивный хребет и не высосут ту дозу яда, которая делает его злым и классическим, то картина выйдет на славу.
191
Немецкий и американский режиссер. «Ь» в конце его фамилии – в оригинале.
Пусть будет так. Ваш Гриша!
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ
17 октября 1930 г.
Нью-Йорк – это конец путешествий и начало многих приключений.
О приключениях несколько позже…
А пока о возрастающей популярности Эйзена в Америке.
Вчера видели в театре «The music box» [192] комедию, которая называется «Once in a lifetime» [193] (автор S. Kaufman) и посвящена Холливуду, переходящему от немого кино к звуковому.
192
«Музыкальный ящик».
193
«Однажды в жизни».
Комедия замечательно высмеивает идиотскую часть Голливуда и метко попадает во все точки его нелепости.
Успех огромный. Театр беспрерывно смеется и рукоплещет. Но для нас с вами смешно следующее. Одно из действующих лиц, немецкий режиссер (Любичь, надо полагать). Он возмущен идиотскими распоряжениями, говорит гневный монолог, угрожает бросить съемку и, дойдя до исступления, кончает речь словами:
– Вот брошу все и уеду с Эйзенштейном в Россию!
И эта реплика вызывает взрыв аплодисментов.