– Не понимаю, зачем вам такое помещение? Огромное, в центре Москвы?

– Я тоже не понимаю, – пожал плечами Николай. – Юрка нашел, пока нас не было – деньги уже проплачены.

– А-а, теперь ясно! – иронично улыбнулась Настя. – «Как может солидная контора занимать двушку в Медведково?» В этом он весь!

– Не весь. Это его нравственный аппендикс, который можно легко удалить… По сути Юрка – отличный парень! Добрый, веселый, никогда не предаст – это главное… Если любит кого-то – то действительно любит! – он помолчал и взглянул на журналистку. – И сделает все, чтобы этот человек был счастлив.

Повисла пауза, во время которой молодые люди смотрели в глаза друг другу.

– Зачем вы это сказали? – тихо сказала Настя.

Николай неопределенно пожал плечами:

– Вы иронично отозвались о моем брате, я за него вступился – по-моему, это естественно…

– А если та, кого он любит – любит другого? Как он сможет сделать ее счастливой?

– Женщина всегда может полюбить того, кто ее любит – природой заложено, – медленно проговорил Арбенин. – Называется «инстинкт семейного счастья»… У мужчин, увы, такого инстинкта нет.

– Что-то я раньше об этом не слышала, – Настя подозрительно прищурилась: – Сами придумали?

– Не придумал, а понял, – улыбнулся Николай, – раскрыл загадку природы… Ладно, пора ехать.

– Можно, я с вами?

– Не надо… Вам есть чем заняться – мы же не собираемся выступления отменять.

…Иномарка Михаила Зубарева остановилась возле минской больницы. Юра Арбенин вышел и направился ко входу в больницу, а Зубарев поехал дальше, к зданию, в котором располагался архив.

Некоторое время Юра ждал в коридоре, но вот наконец из кабинета вышли медсестра и Илья Игоревич Губер в медицинском халате. Медсестра, указав доктору на Юру, ушла по коридору. Губер поздоровался с посетителем и пригласил его в кабинет.

Николай Арбенин вновь сидел за рулем «копейки» и читал свежий номер журнала «Знамя». Рядом с ним остановилась иномарка, на переднем пассажирском сидении которой расположился Конев. Стекла обеих машин были опущены, и Конев небрежно кинул в салон «копейки» какую-то фотографию.

– Еще чего-нибудь изволите? – издевательски-вежливо поинтересовался он.

– Нет, спасибо.

– Может, бухла подвезти или бабу?

– Пока нет – отдыхайте, – Арбенин даже не удостоил Конева взглядом, рассматривая снимок.

Олег Волин обнимал девушку, лицо которой мелькало в видениях Николая.

– Я же сказал: она должна быть одна! – раздраженно проговорил Арбенин.

– Мужик, ты обурел? – возмутился Конев. – Скажи спасибо, что эту нашли!

– Спасибо…

Арбенин демонстративно отвернулся, положил фотографию на ладонь и закрыл глаза. Краем слуха он уловил, что иномарка уехала, и тут в его сознание – словно река прорывает плотину – ворвался целый поток обрывочных, резких картинок.

Девушка вскрикивает, закрывая лицо руками…

…заплаканная, с припухшими веками, всхлипывая на ходу, выходит с территории какой-то больницы…

…куда-то бежит, заскакивает в уже тронувшуюся с места машину…

…оборачивается на чей-то окрик, в глазах – ужас…

…лежит, накрывшись пледом на каком-то диване – она кажется подавленной, обреченной…

Николай открыл глаза, пару секунд задумчиво посмотрел на фотографию. Вернулся к одной из первых «картинок», когда девушка выходила с территории больницы, и прочел: «Городская клиническая больница, г. Чеботаевск».

…Зубарев и Юра Арбенин позвонили в дверь минской квартиры.

– Я – брат Николая Арбенина. Он хочет, чтобы вы приехали с сыном в Москву.

– У нас денег нет… – растерялась мама больного подростка.

– Не надо денег! – помотал головой Юра. – Он попробует помочь вашему сыну, а вы… Если согласитесь, вы тоже ему очень поможете.

Через некоторое время Юра и Михаил спустили по лестнице инвалидную коляску со Славой Дорохиным и с помощью его мамы, Нины Васильевны, пересадили его на заднее сидение. Юра сложил инвалидное кресло и уместил его в багажнике.

Арбенин остановил «копейку» возле городской больницы Чеботаевска и вскоре уже показывал Сомовой, полноватой пожилой медсестре, фотографию.

– Он тут, в пятой палате: по пьяни подрался и – башкой об асфальт!

Сомова провела Николая по коридору к палате.

– Девчонку жалко – каждый день к нему ходит… А что толку? Вторую неделю такой – теперь уже вряд ли очухается!

Николай подошел к кровати, где без сознания лежит Олег Волин.

– Конечно, я его не вижу, – кивнул Арбенин. – Он уже не здесь.