— Это ты? — Урмат сел. Он был растерян. Нургуль молчала. Она не знала, что сказать. Затем, через несколько мгновений, оперевшись о палку, встала.

— Мне пора… — она хотела сделать шаг к двери.

— Не уходи… Я думал, ты никогда не придешь… — Урмат взял руку Нургуль.

— Но я…

— Не говори, ничего не говори… — Он прижал её к себе. Волосы её пахли снегом. — Не уходи, слышишь…

— Я не могу, ведь я… — Нургуль трудно было найти слова, — мы совсем не знаем друг друга.

— Теперь знаем, я понял это еще летом.

— Я не могу так, у меня дети… — Нургуль попыталась освободиться.

— Это и мои дети.

— Ты никогда не сможешь заменить им отца! — с горечью сказала женщина.

— Ты никогда не сможешь простить себе, что я не смог стать им отцом! — Урмат повернул Нургуль к себе лицом и посмотрел в её глаза. — Разве ты мало страдала? Разве твои дети этого заслуживают? Скажи!

Нургуль закрыла глаза, маленькая слезинка скатилась по её щеке: «Нет. Не заслуживают».

— А ты? Ты сама? Разве ты не заслуживаешь счастья?

Нургуль отрицательно покачала головой.

— Ты заслуживаешь его! Ты слышишь меня? Слышишь? Я люблю тебя! Я люблю тебя, Нура!

И, словно эхо, в душе у Нургуль раздалось множественное «Нура… Нура…» Так её называл Анвар, когда они были особенно счастливы, когда они мечтали о хорошем.

Урмат не мог больше себя сдерживать. Он приблизился к лицу Нургуль, губы его почувствовали её губы. Поцелуй. Самый нежный, самый яростный, самый горький и самый сладкий.

На планете Земля появилась еще одна пара, блуждавшая в галактике межлюдских пространств жизни. Среди миллионов сердец, блуждающих до конца жизни, выпал случай сойтись на орбите именно этим двум созвездиям, потерянным и одиноким.

Зима еще долго не хотела уходить, возмущаясь в оправдание то мокрым снегом, то колючей изморозью. В конце концов, она сдалась, и на смену ей пришла весна. В марте Нургуль снова положили в больницу для снятия пластины. Операция прошла успешно, и через десять дней она была уже дома. Урмат всё еще не переезжал к ним, он не хотел, чтобы люди думали, будто он позарился на их квартиру. Хотя какое людям дело до этого?

Они были счастливы. Все! По-настоящему. По вечерам, когда Урмат приходил с работы, Бемка бежала и уже в прихожей бросалась Урмату на шею, весело визжа. Затем подходила Нургуль и, улыбаясь, наблюдала за весельем. Бакыт чувствовал себя взрослым, поэтому он чинно подходил и пожимал руку Урмату. Но потом, забывшись, бесился не хуже Бермет.

Гульмира Джакыповна заглядывала к ним раз-два в месяц. Всегда приносила с собой запах апельсиновых духов и кучу сладостей. Они пили чай, обсуждали цены, смеялись над проделками детей.

Лето незаметно пришло проливным дождем к концу мая. У детей начались каникулы. Бакыт на последний звонок понес самый большой букет, купленный по случаю Урматом. Это были огромные белые розы. В классе больше никто не смотрел на него косо, никто его не жалел. Он не отличался от тысяч таких же, как и он, школьников. На линейку вместе с матерью пришел и Урмат. Он аплодировал громче всех, когда Бакыту вручили грамоту за лучшие результаты по математике. Нургуль, сторонясь других родителей, пряталась за спину Урмата. Она не знала многих из них. Зато Урмат здоровался почти с каждым.

Летом решили всей семьей поехать в Боконбаево. Поставить памятник бабушке и Анвару. Сборы были суматошными. Нургуль волновалась и все время перебирала вещи, чтобы случайно не забыть что-нибудь. Урмат, видя её состояние, подошел и, обняв её, успокоил: «Всё будет хорошо. Не волнуйся».

Выехали рано утром. Пополудни они уже были на въезде в поселок. Выйдя из такси и расплатившись, они отправились к дому. Через поле, мимо дерева, которое росло прямо на середине поля, словно хозяин, оберегающий свои владения.

Саратан — это самый жаркий сезон лета. Солнце палит нещадно и изнуряет своими лучами всё живое. От зноя некуда спрятаться. Даже в тени этот зной пытается пробраться сквозь одежду и кожу. Воздух стоит горячий, и, кажется, что предметы приобретают чудные формы. Дерево в поле, как на экране телевизора, настраиваемого на цвет и качество изображения, идет волнами и только по приближении приобретает свою реальную форму. Дети бегут по полю вприпрыжку, им не страшен зной. Они бегут навстречу этому полуденному зною, делая вызов самой судьбе. Они в начале пути. Издалека видно, как женщина выходит на крыльцо дома. Она машет им рукой.