Шрифт:
Подумать только, он пьян! Джорджия снова хихикнула в ладошку. Он всегда так великолепно владел собой, что ей даже приятно было видеть его в некоторой расслабленности от алкоголя.
Но ведь на него и в самом деле напали!
Джорджия пересекла коридор и слегка приоткрыла дверь в его комнату:
– Дрессер, не позвать ли врача?
– Нет, благодарю вас. Уходите, леди Мейберри!
Джорджия закрыла дверь и возвратилась в свою комнату. Разумен ли его отказ? Мужчины ведь частенько переоценивают свои силы. Услышав шаги в коридоре, она выглянула и увидела, что домоправительница, госпожа Кромби, направляется в комнату раненого.
– Я принесла вам мазь собственного изготовления, милорд, – лучшее средство от синяков и ушибов, – раздался голос домоправительницы.
– Благодарю, мадам, – послышался голос Дрессера. – А нельзя ли попросить чашечку кофе?
– Конечно, милорд. Не соблаговолите ли выслушать совет? Не стоит разгуливать по улицам Лондона ночью, да еще и в одиночестве.
– Полагаю, лучше бы мне быть одному, чем с этим мальчишкой-факельщиком, – сказал Дрессер. – Правду ли говорят, что они порой заодно с грабителями, мадам?
– Полагаю, такое возможно, милорд. Однако большинство джентльменов все же хорошо знают, куда идут.
– Меткое наблюдение, мадам.
Госпожа Кромби, хмыкнув, вышла из его комнаты.
Джорджия в волнении мерила шагами комнату. Мальчишка-факельщик? Заодно с грабителями? Да ведь Дрессера могли убить! Ничего, когда раненому принесут кофе, она все же навестит его и услышит, что же на самом деле произошло.
Раздался скрип открываемой двери, послышался голос Дрессера:
– Налей мне чашечку, Джем, и можешь быть свободен.
Вскоре оба лакея вышли в коридор и двинулись прочь, сокрушаясь по поводу прискорбного положения на городских улицах.
Джорджия собралась с духом и проскользнула в комнату Дрессера.
– Ну как вы? – начала было она, но тотчас умолкла. Ей и в голову не пришло, что он тоже может переодеться ко сну. Дрессер сидел в постели, с чашкой кофе в руке, в одной лишь ночной сорочке. На нем не было даже халата. Из-под одеяла виднелись довольно волосатые ноги, но ступни, к великому удовольствию Джорджии, отличались благородством формы. Сам же Дрессер смотрел на Джорджию со странным выражением на лице.
Не пристало ей вести себя по-девичьи! И она поспешила к постели:
– Вы в порядке?
Дрессер отсалютовал ей кофейной чашечкой:
– Совершенно околдован вами, моя Цирцея!
– Как я погляжу, вы еще не протрезвели. Где вас угораздило так напиться?
– В городе это сделать необычайно легко.
– Увы, спорить бессмысленно. А как ваши раны?
– Ерундовые.
– Что с боком?
– Царапина.
– А рука?
– Болит.
Джорджия присела на краешек постели:
– Вы все еще уверены, что вам не нужен доктор?
– Уверен. Будьте так любезны, поставьте чашку на стол, пожалуйста.
Выполнив просьбу Дрессера, Джорджия вернулась к нему. Он казался ей таким по-мальчишески очаровательным в состоянии легкого опьянения.
– Боюсь, теперь вы утвердитесь в нелюбви к Лондону.
– Ну, инцидент, разумеется, не вызвал у меня восторга, однако…
– Однако – что?
– А на кой черт я потащился тупо вслед за факельщиком? Отчего не соображал своей-то головой? Я сам во всем виноват.
– А сколько человек напали на вас?
– Трое.
– Трое против одного! Как вам удалось спастись?
– Спасибо моей верной шпаге. Но я, разумеется, позвал на помощь, и ко мне тотчас бросились какие-то джентльмены. Но если бы удар дубиной был поточнее…
– Дубина?! О боже, Дрессер!
– Удар пришелся вскользь, так что все обошлось.
Джорджия протянула руку, чтобы пощупать его голову, однако Дрессер перехватил ее ладонь.
– Джорджия, ведите себя пристойно. И вообще вам тут не место.
– Возможно, вы и правы, – с достоинством ответила она, – но я все-таки вдова, а вовсе не какая-нибудь невинная овечка, а вы гость в нашем доме, к тому же ранены.
Слова ее прозвучали вполне логично, однако Дрессер смотрел на нее все так же скептически.
– К тому же мне крайне любопытно, как все произошло. Прошу, расскажите все без утайки.
Дрессер осуждающе покачал головой, но, не выдержав, улыбнулся:
– Что ж, отвечать, в случае чего, будете вы. Если нас тут застанут вдвоем…