– Ходят странные слухи, дорогая Джорджия.

Она похолодела. Что вновь приключилось?

– Ведь не рассматриваете же вы всерьез этого Дрессера в качестве кандидата в мужья?

Ах вот в чем дело!

– А разве есть веские причины не делать этого?

– Ах, дорогая моя Джорджия! Разве есть веские причины делать это?

– Он герой войны и получил ранение, защищая всех нас.

– Таких вот героев пруд пруди, и многие ранены куда более серьезно. Женитьба вовсе не награда за доблестную службу. У вас с этим человеком нет решительно ничего общего, а использовать его как пешку в своей игре не очень достойно с вашей стороны, милая.

– Я его вовсе не использую, – запротестовала Джорджия. – Как вы могли так подумать обо мне?

– Так вы вправду подумываете о том, чтобы выйти за него? – Глаза Селлерби широко распахнулись.

Джорджия терпеть не могла лгать.

– Мой отец его отличает, так что ведутся переговоры.

– Их роднит интерес к скачкам, но ведь вас нельзя продать, словно кобылу. Он недостоин вас. Его состояние, внешность…

– Считаю, что насмехаться над его шрамом недостойно вас, Селлерби!

– Что? Нет, я вовсе не это имел в виду… Но вы взгляните только, как он одевается!

– Он вполне может одеться достойно, когда это требуется. Послушайте, мне этот разговор начинает надоедать. Я восхищаюсь лордом Дрессером, наслаждаюсь его обществом – и это не пустые слова. О нашей с ним помолвке ничего пока не решено. Вы правы в том, что есть масса доводов против нашего союза. Так что можете быть спокойны: я еще ничего не решила. А теперь извините, но мне пора.

И она направилась к портшезу.

Помогая Джорджии забраться в портшез, Селлерби задержал ее руку в своей:

– Подумайте обо мне, Джорджия! Вы знаете, что мы прекрасно подходим друг другу.

– Я намерена рассмотреть все кандидатуры, Селлерби, но только после маскарада.

Не увяжется ли он за ней? И что ей делать, если это произойдет? Однако Селлерби вежливо откланялся.

– Прошу, подождем немного, – сказала она носильщикам, опасаясь, что Селлерби отирается возле дверей особняка. Да, это было бы глупо, но он ведет себя как дурак, а она и вовсе не знает, как себя вести. Почему бы просто не сказать ему решительное «нет»? Ах как тяжело быть жестокой!

– Вы куда-то собрались, Джорджия?

Она высунула голову в окно:

– Дрессер! Ну зачем же вы встали с постели?

Он приблизился с улыбкой:

– Уверяю, я весьма крепкий орешек. К тому же рассчитывал на обещанную прогулку по городу.

Он и вправду выглядел вполне здоровым и полным сил.

– Я могу, конечно, показать вам город – если вы достаточно окрепли, – вот только это будет не совсем обычная прогулка.

– Вы меня интригуете. Куда это вы направляетесь?

– Пойдемте со мной, и сами все увидите.

– Что ж, согласен.

Дрессер послал лакея за шляпой, перчатками и шпагой.

– Вот видишь, Джейн, я под надежной защитой, – сказала Джорджия. – Так что беги скорее к Мэри, но если там что-то пойдет не так, тотчас пришли мне записку.

Как только Дрессер возвратился, Джорджия дала знак лакеям. Она с трудом сдерживалась, чтобы не улыбаться во весь рот: то, что сначала казалось тяжкой повинностью, теперь обещало море удовольствия.

Лакеи дружно взялись за шесты и вынесли портшез на улицу. Джорджия опустила окошко, чтобы легче дышалось и можно было беседовать с Дрессером.

– И вы ни единым словом не намекнете, куда мы направляемся? – спросил он.

– Ни единым!

Джорджия вдруг осознала, что события прошлой ночи вовсе не разрушили их отношений. День воистину складывался потрясающе.

– Кажется, мы двигаемся к Блумсбери-сквер, – заметил Дрессер.

– Похоже, вы знаете местную географию.

– Чертежи и карты – хлеб и масло моряка.

– И вы на самом деле не тоскуете по морю?

– Полагаю, все мы в какой-то мере тоскуем по прошлому, но упиваться тоской было бы неразумно.

Лакеи несли портшез по тихой, засаженной деревьями улочке неподалеку от Блумсбери-сквер и вскоре остановились перед входом в «Приют Данаи». Джорджия выбралась из портшеза, гадая, справится ли с поручением. Да, она патронесса приюта и, возможно, единственная, кто сейчас в городе, но она же ничего не смыслит в водоснабжении!

– «Приют Данаи», – прочитал Дрессер надпись над входом. – А кто это – Даная?

– Ну, была такая… мать Персея. Предсказатель предупредил ее отца, что сын Данаи лишит его жизни, вот отец и заточил ее в высокую башню. Однако Зевс в образе золотого дождя проник туда и…