Репродуктивное клонирование также следует рассматривать как один из видов модификации зародышевой линии, пусть и не столь обычный. Вместо модификации или внедрения определенного гена производится перенос всего генома ядра. Однако в настоящее время практически единогласно утверждается, что клонирование небезопасно и следует отказаться от попыток осуществить его на практике. Более того, детальное внимание уделялось и уделяется социальным и моральным проблемы, связанным с клонированием. И хотя клонирование и является одной из форм модификации зародышевой линии, его следует рассмотреть отдельно.

Если клонирование станет реальностью, модификация зародышевой линии обретет культурный контекст, сформировавшийся вокруг явления материнства в пору медицины нового века. Тестирование беременных на предмет генетических нарушений стало обычной практикой, и его результаты могут спровоцировать довольно серьезный вопрос о том, сохранять ли беременность или нет. В конце 1980-х годов была разработана новая технология, целью которой было предложить альтернативу парам, желавшим иметь собственных детей, но имевших повышенный фактор риска серьезного генетического заболевания. Эта технология, получившая название «предымплантационная генетическая диагностика» (ПГД), основана на оплодотворении in vitro (ОИВ). Пары используют ОИВ для образования нескольких эмбрионов, обычно около восьми. Эти эмбрионы делятся в пробирке до тех пор, пока у каждого не образуется восемь клеток. Одну из восьми клеток эмбриона можно удалить, не повреждая остальных. Эта клетка тестируется на предмет определенных патологий ДНК, и при обнаружении таковых зародыш, от которого была взята эта клетка, бракуется, то есть не имплантируется в матку. Процедура ПГД дорогая и сложная, но она была проведена тысячи раз, не только с целью избежать генетических болезней, но и с целью отбора эмбрионов, не предрасположенных к раку или подходящих на роль родственного донора, чтобы использовать клетки пуповинной крови для спасения старшего брата или сестры.

Многие возражают против применения ПГД по причине ее стоимости или из-за осложнений, особенно для женщины. Другие возражают против нее, поскольку ПГД подвергает своеобразному испытанию человеческую жизнь, эмбриона на ранней стадии развития – испытанию, которое необходимо выдержать, если жизни суждено продолжаться. Это наделяет одного человека правом вершить судьбы других – чем-то, что вызывает у людей тревогу, заставляет их признать ПГД аморальным.

Следует помнить, что метод ПГД было разработан в первую очередь с целью помочь парам избежать проблем пренатальной генетической диагностики. Можно рассматривать ПГД с той точки зрения, что в ходе этой процедуры эмбрион подвергается генетическому тестированию на четвертый день, в то время как пренатальная генетическая диагностика (с помощью амниоцентеза) подвергает плод генетическому тесту на сроке около 14 недель, когда беременность уже давно наступила. Для многих предымплантационное тестирование является более предпочтительным, чем постимплантационное, когда единственный способ вмешательства – аборт. Иначе говоря, лучше элиминировать эмбрион, чем произвести изгнание плода.

Многие все же надеются, что модификация зародышевой линии поможет избежать всех этих проблем сразу. Пары с риском генетических заболеваний получат возможность избежать образования несколько эмбрионов и элиминации некоторых из них – вместо этого им будет вначале предложена технология продуцирования здорового эмбриона. Лишь по одной этой причине модификация зародышевой линии одобрялась и одобряется некоторыми религиозными учеными и лидерами.

Любой противник модификации зародышевой линии должен в первую очередь признать тот факт, что в определенный момент в будущем все сомнения относительно безопасности будут разрешены. Лишь в этом случае можно будет обратиться к моральной составляющей модификации зародышевой линии как таковой.

Светские аргументы за использование модификации зародышевой линии можно в целом разделить на две категории. Первые утверждают, что у родителей есть свое право воспользоваться этой технологией без запрета со стороны государства, чтобы иметь такого ребенка, которого им хочется. Например, в США некоторые определяют это право как гарантированное Конституцией. Сторонники этого аргумента считают, что свобода выбора родителей – единственное моральное соображение, если, разумеется, гарантируется безопасность и отсутствие какого-либо медицинского ущерба для ребенка.

Второй светский аргумент заключается в том, что, возможно, существует ряд медицинских преимуществ, которые могут быть достигнуты лишь путем модификации зародышевой линии. Например, будь у нас возможность рожать детей с повышенным иммунитетом ко многим болезням, включая рак, – стоило бы отказываться от этого? И, в соответствии с аргументом, тем лучше, если это преимущество может передаваться последующим поколениям. Поскольку врачи обязаны делать все возможное для улучшения здоровья пациента, постольку и медицина должна развивать и использовать технологию модификации зародышевой линии.

В противоположность светскому аргументу, который основывается на свободе родителей в использовании технологии, религиозные доводы обычно начинаются с ответственности родителей. Как христиане, родители не должны быть свободны в своих желаниях, но их родительский долг может подразумевать необходимость прибегнуть к технологии, даже и к модификации зародышевой линии. Родители не свободны в выборе пути использования технологии или особенностей ребенка, которого они желали бы иметь, но их безусловный долг – давать жизнь и питать ее, обязанность, которая вполне может включать то, что именуется модификацией зародышевой линии. Одобрение модификации зародышевой линии ограничивается не только соображениями безопасности, но и медицины. Все же, что выходит за рамки медицинских показаний – например улучшение физических и умственных показателей, – отвергается. Ответственность родителей за медицинский аспект означает, тем не менее, что в этих областях должно проводиться научное исследование и медицинская технология.

Один из наиболее авторитетных документов Ватикана констатирует: «Медицинские исследования должны воздерживаться от операций на живых эмбрионах, если только не существует моральной уверенности, что это не принесет вреда жизни или не нарушит неприкосновенности нерожденного ребенка и матери, и при условии, что родители дали добровольное и обоснованное согласие на процедуру» [200] . Еще более открыто эта позиция выражена в Катехизисе Католической Церкви, современной основе Римской Католической Церкви, который учит, что «операции, проводимые над человеческим эмбрионом, следует считать допустимыми в том случае, если они не угрожают жизни и целостности эмбриона и не влекут за собой неоправданный риск, а направлены на его лечение, улучшение его состояния или здоровья, или на сохранение его жизнеспособности» [201] .